Ширл Хенке - Леди Фантазия
С этими словами он повернулся и молча вышел из комнаты.
Амбер обессилено опустилась на пол и через минуту услышала, как по булыжной мостовой застучали копыта прекрасного черного коня графа Беррингтона.
Мгновение спустя в комнату вошла Жанетт. Ее лицо было радостным, в руках она держала поднос с бутылкой шампанского и тремя бокалами. Увидев, что подруга, сжавшись в комочек, сидит на ковре и рыдает, она поставила поднос на стол и заключила Амбер в объятия.
— Что случилось, моя дорогая?
Грейс, которая вошла следом, грустно сказала*:
— Судя по всему, случилось неизбежное. — Она посмотрела на Жанетт и сказала: — Думаю, нам потребуется напиток более крепкий, нежели шампанское.
Жанетт налила три бокала великолепного коньяка из запасов Леди Фантазии.
Несколько часов Роберт бесцельно скакал по окрестностям Лондона. В голове была полная сумятица. Габи, его милой, нежной подруги, не существует. Он обнажил свою душу перед этой женщиной, поверил в ее трагическую историю о жертве наполеоновской тирании. Он рассказывал ей об ужасах, творившихся на испанских полях сражений, рассказывал даже о том, о чем поклялся никогда не рассказывать. Хуже того, он разболтал о том, что у него нет опыта общения с женщинами, поведал интимные подробности своей первой женитьбы и рассказал, что до сих пор чувствует себя виновным в смерти Кределии. Как отлично она прикидывалась мудрой и понимающей. Как разумно рассуждала. Как утешала его.
Какая фальшь! Какое притворство! Ну почему Фан… — нет, Амбер, — жестоко поправил он себя — пошла на такое? Почему она так жестоко его обманула? Она обманула даже его мать, а Абигейл Сент-Джон не так-то просто обмануть. Черт побери, каким же глупцом он оказался!
Когда рассвет заблестел на восточных крышах города, Роб привел своего взмыленного и тяжело хрипящего от усталости жеребца в конюшню, расположенную позади особняка. Конюх, взглянув на мрачного графа, принял повод и тихо сказал:
— Не беспокойтесь милорд, я почищу и накормлю его.
По-прежнему не говоря ни слова, Роб вошел в дом, снял сюртук и отдал оружие своему дворецкому Сеттлзу. Сдержанный немолодой слуга понял, что случилось нечто неприятное, и поэтому, не задав ни одного вопроса, молча принял вещи. Когда граф направился наверх, Сеттлз негромко спросил:
— Прикажете приготовить ванну, милорд? Может быть, легкие закуски? Вы ведь не ужинали вчера вечером.
— Не стоит беспокоить повара. Все, что мне нужно, — это ванна и бутылка бренди. Нет, две бутылки, — поправился он, входя в спальню.
Упав в кресло, Роберт устало вытянул ноги, и Сеттлз стянул с него сапоги. Собрав разбросанную одежду, слуга тихо вышел.
Через полчаса Роберт погрузился в теплую ванну и небольшими глотками начал потягивать уже третий стакан бренди. Первые два он осушил залпом, пока в раздумьях ходил по комнате, оставшись наедине со своими демонами.
— Имя им легион, — произнес он, поднимая в шутливом тосте хрустальный бокал с янтарной жидкостью.
Амбер. Какая ирония. Это действительно ее настоящее имя? Но разве ему не все равно? Он ведь больше ее не увидит.
На него нахлынули воспоминания. Леди Фантазия с ее острым умом, такая сдержанная и элегантная при свете дня. Он крепко зажмурил глаза, чтобы прогнать образ золотистых глаз и каштановых волос… и вспомнил Габриелл, такую страстную и нежную в темноте. В воздухе возник запах сирени.
Пробормотав ругательство, Баррингтон в очередной раз отхлебнул бренди. Он не мог избавиться от нежных слов любви и страсти, которые звучали в его голове на безупречном французском. Он слышал магию ее богатого смеха. Роберт с трудом удерживался от того, чтобы не закрыть уши ладонями, он не хотел слышать этих звуков. Но они возникли в его голове, чтобы остаться там навсегда.
— Я никогда не забуду тебя… вас обеих… кем бы ты ни была, — пробормотал он, допивая свое бренди.
Бутылка, стоявшая на столике рядом с ванной, наполовину опустела. Он собрался было налить себе еще, но передумал. Отставив в сторону пустой стакан, он жадно припал к горлышку бутылки. Как он мог быть таким тупоголовым? Настолько ослепленным вновь открытым чувственным наслаждением, что ему даже не приходила в голову мысль, что Амбер и Габриелл одна и та же женщина! А ведь он танцевал с Леди Фантазией на балу у Чичестеров. Ее английский был слишком хорош для французской эмигрантки, а французский был таким совершенным, что становилось ясно — Амбер некоторое время жила в Париже. Возможно, Жанетт знает ответ на этот вопрос. Но оставались и другие.
Кто хочет ее похитить? Почему она прячет свое лицо и скрывает имя? Почему женщина с таким образованием и прекрасным воспитанием живет в публичном доме, пусть даже самом элитном? Так или иначе, но ему придется объяснять матери, что они оба были обмануты. А как, черт возьми, он сумеет это сделать, не признаваясь в своей связи с куртизанкой? Он не имел об этом ни малейшего представления.
Голова у Роберта начала раскалываться. Он выпустил из рук опустевшую бутылку, и она покатилась по полу. Раскинув руки по бортам ванны, Роб провалился в глубокий сон…
После того как Грейс поведала Жанетт о превращении Амбер в Габриелл; француженка попыталась утешить свою подругу, утверждая, что и граф сейчас себе не находит места, испытывая не меньшую боль. Но слова подруги ничуть не ослабили чувства вины, наоборот, Амбер с еще большей остротой ощутила свою неправоту. Она с трудом выслушивала слова утешения, которые с самыми благими намерениями говорили ей ее подруги, заставляя глотать коньяк.
— Вчера в палате лордов сэр Баррингтон говорил о похищениях детей и о том, как их принуждают к занятию проституцией, — сказала Грейс, войдя в комнату Амбер и протягивая ей утреннюю «Кроникл».
Прошла неделя с момента их горького расставания, но Амбер до сих пор не могла прийти в себя.
— Если он смог взять себя в руки и вернуться к работе, ты должна поступить так же, моя дорогая, — увещевала ее Грейс.
Амбер сидела в халате, небрежно помешивая кофе со сливками. Она всегда пила черный кофе, но теперь отдала предпочтение кофе со сливками — черный цвет напитка лишь усиливал ее мрачное настроение.
Она ничего не ответила.
Вздохнув, Грейс встала и, обойдя столик, обняла Амбер за плечи.
— Жанетт каждый день навещает детей в школе Элайджи Вудбриджа. Они все спрашивают о тебе. Уверена, что тебе пойдет на пользу, когда ты увидишь, как хорошо у них идут дела.
Ответом стал лишь молчаливый кивок Амбер. Грейс подошла к окну.
— Это я во всем виновата, — сказала она печально и, будто внезапно озябнув, обхватила себя за плечи.
