Ширл Хенке - Невеста на продажу

Ширл Хенке

Невеста на продажу

Глава 1

Файв Пойнтс, зима 1873 года

Рис научился воровать, когда заболел Барт. Но теперь этот уроженец Уэльса с лучистыми зелеными глазами, говоривший по-английски с характерным валлийским акцентом, был мертв, он уже три недели как умер. Приехав в Нью-Йорк, Рис потерял счет времени. Один день незаметно переходил в другой. В забитых народом переулках Файв Пойнтс свет мало чем отличался от тьмы. Рис трясся от холода в своей тонкой, грубой одежде, слоняясь в сумерках по улицам и нарушая обещание, данное Барту, предавался воспоминаниям.

Весной, год назад, в солнечный оживленный день, он покинул Рондду, небольшой городок шахтеров-угольщиков, и отправился в прибрежный город Уэльса Кардифф. Солнышко приятно согревало его спину, а легкие освобождались от накопившейся угольной пыли. Рис Дэвис живо шагал по разбитой дороге, не обращая внимания на натертые до волдырей ноги. С каждым шагом он все больше удалялся от нищенской могилы своего отца-пропойцы. В Рондде его знали как парнишку Тома Дэвиса, сына городского пьянчужки и тощего сироту, мать которого умерла, когда он был еще младенцем. Его подбадривала мысль о деньгах, которые он нащупывал в своем кармане. В Америке никто не узнает о его прошлом. В Америке он разбогатеет, станет важным и тогда вернется к Таре.

Мысль о красивой дочери владельца шахты заставила четырнадцатилетнего подростка замедлить шаг, но не надолго. Теперь Тара для него недосягаема. Но он вернется в один прекрасный день! Когда разбогатеет… И тут Рис услышал скрип старой телеги, которая тащилась по дороге.

— Паренек, хочешь подвезу? — добродушно спросил Барт.

Так завязалась дружба. Барт, как и Рис, ехал в Кардифф, чтобы оттуда махнуть в Америку. Как и Рис, он вкалывал на шахтах, только значительно дольше. В 37 лет Барт отчаянно кашлял от угольной пыли, но скопил достаточно денег, чтобы добраться до сказочного города Нью-Йорка. Рис же получил небольшую сумму от Тары, которая боялась, что ее отец расправится с юным возлюбленным. Она буквально всунула ему в руки деньги и умоляла бежать, пока нанятые отцом люди не избили его за то, что он осмелился ухаживать за дочкой владельца шахты.

Какие грандиозные планы строили Рис и Барт! Их нисколько не расхолаживала грязная, душная посудина, на которой они переплывали через Атлантический океан. Однако вид Нью-Йорка пошатнул эти планы. Он был гораздо больше и богаче Кардиффа, но широкие бульвары, экипажи, запряженные четверками лошадей, и богато одетые пешеходы настоящего Нью-Йорка находились далеко от жалких лачуг иммигрантов. Будто на другой планете.

На небольшие деньги, которые остались у них от покупки билетов на пароход, мальчик и его друг сняли небольшую комнату на 4-й улице Ист: голое, невеселое, но чистое помещение. Барт, у которого английский язык был в приличном состоянии; устроился кучером, а Рису пришлось взяться за низкооплачиваемую работу дворника. Вечерами они собирали на берегах реки Ист листья мяты, которая росла там среди сорняков. Они мыли эти листья, вязали в пучки и потом продавали в модные отели богатой части города. Барт скряжничал и мечтал о лучших днях, а Рис тем временем практиковался в английском.

Юноша хорошо помнил день, когда у него не осталось сомнений в том, что Барт скоро помрет. Прошлой осенью холодные ветры начали задувать в углы трущоб на 4-й улице, и кашель Барта, который совсем было прекратился летом, возобновился. Иногда на работе Барт даже начинал харкать кровью. Хозяин конюшни, боясь скоротечной чахотки, уволил валлийца. За две недели сбережения Барта и Риса растаяли, и хозяин дома прогнал их из комнаты. Зима продвигалась, лили ледяные дожди, и тонкая одежда примерзала к спинам. Жалкого заработка дворника не хватало на приличное жилье, поэтому Барт и Рис подались на юг, где снимали все более дешевые и холодные комнаты. Наконец друзья оказались в жутком переулке, прозванном «Пристанищем убийц», в подвале старого дома, который сдавался ворам и проституткам. Когда-то Рис считал, что шахты Уэльса мрачны и опасны, но по сравнению с районом Нью-Йорка Файв Пойнтс они представлялись ему настоящем раем.

Сначала Барт откашливал черную слюну, потом настоящую кровь. Рис пытался побираться на Бродвее, но банкиры во фраках не проявляли щедрости, когда слышали сильный валлийский акцент. Разразилась финансовая паника, и городские трущобы заполонили иностранцы, которых многие американцы винили в экономических трудностях.

Рис принялся наблюдать, как ловкие карманные воришки шуровали среди элегантно одетой публики в богатых районах города, и попытался последовать их примеру. При первой попытке его чуть не отлупили тростью, но, отчаянно нуждаясь в пище и деньгах на аренду жилья, он бросил нищенски оплачиваемую работу дворника и стал практиковаться в искусстве воровства.

Легче всего было что-то стянуть с открытых прилавков итальянских бакалейщиков, а труднее всего — у немецких мясников. Валлийцам поневоле пришлось превратиться в вегетарианцев. Но однажды ночью Рису удалось стянуть кошелек и золотые часы. Теперь они с Бартом попируют, купят жирные телячьи ножки и большой ржаной хлеб!

Рис ворвался в каморку с добычей и… увидел, что Барт лежит в углу без движения на охапке грязного тряпья. Для юноши, давно привыкшего видеть вокруг смерть, одного прикосновения к закоченевшему лицу оказалось достаточно, чтобы понять: его друг скончался. Застывшее, покойное достоинство истощенного тела Барта потрясло душу юноши сильнее, чем любая другая смерть. Он всю ночь не отходил от мертвого друга, забыв и про телятину, и про ржаной хлеб.

На следующий день после обеда за квартплатой пришел старый ирландец, который управлял доходным домом. Он вызвал полицию, чтобы она убрала труп. Убитый горем Рис, как каменное изваяние, молча наблюдал за происходившим, глаза его были сухими. Он так и не узнал, где похоронили Барта. Двумя днями позже ошеломленного несчастьем юношу выселили из комнаты.

Прижавшись к углу дома, пряча руки и лицо от холодного февральского ветра, Рис пытался забыть о смерти Барта и о том, что он остался один. О, если бы он мог думать только об Уэльсе и Таре! Но руки и ноги Риса сводило судорогой, в желудке урчало, и приходилось вернуться к суровой действительности. Рис целый день ничего не ел. Он отошел от дома и посмотрел на узкий клочок неба, который открывался над узким переулком. Скоро совсем стемнеет, пора отправляться на поиски добычи.

Светлые мечты Барта сделали Риса отчаянным. Он пересек улицу Ворт в направлении Бродвея и зашагал самоуверенной походкой долговязых фланеров, которую он усвоил в знак протеста против жизни в трущобах. Он был слишком высокого роста, чтобы легко прятаться в тени, и в то же время слишком юным, чтобы его охотно приняли в уличную шайку. Барт научил его основным приемам бокса. Рис Дэвис мог неплохо постоять за себя, если бы его зажали в угол, но считал, что драться следует лишь в случае крайней необходимости. Он выходил на промысел, когда смеркалось, но ворованных денег ему вполне хватало на еду, и Рис даже купил себе пару приличных башмаков в магазине подержанных вещей на площади Чатем. Большинство детей иммигрантов, живших в трущобах, ходили босиком и в нестерпимую жару, и в ледяной холод.