Патриция Поттер - Беспощадный
– Рейф, – позвала она.
Он остановился как вкопанный, затем медленно повернулся и взглянул на девушку.
Она сделала к нему несколько шагов, с искаженным от боли лицом. Споткнулась, затем выпрямилась и расправила плечи. Посмотрела на него долгим взглядом, словно стараясь запомнить его лицо.
– Я люблю тебя, – сказала она.
Рейф почувствовал, что все барьеры, которые он воздвигал, рассыпались. Но ему удалось сохранить на лице невозмутимость и непроницаемость во взгляде. Такая трудная задача ему до сих пор не выпадала. Церемония на плацу по сравнению с этим была детской забавой. Он приказал себе повернуться и шагнуть за порог, закрыв за собой дверь, отрезав себя от того, что было для него кратким мигом счастья, а для нее будущей трагедией. Он пошел прочь еще более одинокий, еще более опустошенный, чем даже в тот раз, когда за ним впервые захлопнулась дверь камеры.
* * *Она должна была произнести эти слова. Они рвались наружу. Вопреки своей гордости, достоинству она должна была сказать их.
Шей затянул водоворот эмоций, она все еще пребывала в неуверенности, где правда. Ей так и не удалось научиться читать в его настороженных глазах. Ее сбивала с толку противоречивость его поступков. Оставалось полагаться только на интуицию.
Она молчала, уйдя в себя, пока ехала позади Клинта. Он всегда был добр, но сегодня отнесся к ней как-то по-особенному заботливо. Она не знала – то ли из-за отца, то ли из-за неловкости, возникшей при его приезде, то ли из-за того, что ему поведал Рейф Тайлер. Она сомневалась, что он рассказал Клинту все. Рейф в совершенстве владел искусством скрывать свои чувства… если он вообще что-нибудь чувствовал. Она часто задавалась вопросом, а есть ли у него вообще какие-нибудь эмоции, которые нужно прятать.
После того как Рейф покинул хижину, Шей медленно сменила платье на брюки с рубашкой и уложила саквояж. Она не стала проверять, какие рисунки были вырваны из альбома. Когда она вышла, Рейфа поблизости не оказалось. Очевидно, он пожелал оставить все так, как есть. Никакого прощания не предвиделось. Никакой отсрочки приговора.
Клинт стоял рядом со своей оседланной лошадью и ждал Шей. Он взглянул на саквояж и с сожалением, покачал головой.
– Мы не можем взять вещи.
– Почему?
– Вы убегаете от своих похитителей. Вряд ли у вас была возможность захватить с собой саквояж.
– А мой альбом?
– Рейф сказал, что вы можете его взять, но… – Клинт неловко замялся. – Мне… очень жаль, что все так случилось, мисс Рэндалл. Вас затянуло в самую середину, а вы этого не заслужили. Если я могу что-то для вас сделать…
Она не сомневалась в его искренности. К горлу подкатил комок. Ей никто не мог помочь.
Клинт сделал новую попытку.
– Рейф… тоже переживает.
– Разве? – спросила она.
– Я его таким никогда не видел, – ответил Клинт. – Даже когда навещал его в тюрьме. Он не хотел причинить вам боль.
Слова давались ему с трудом, словно он чувствовал, что предает друга, и тем не менее отчаянно желал помочь ей хоть как-то.
Шей отвернулась, еле сдерживая слезы. Она знала, что если начнет плакать, то уже не остановится.
Она взяла альбом, несколько минут рассматривала его, затем раскрыла. Вырвав несколько страниц, она тщательно их сложила и засунула за пояс. Затем она положила альбом в саквояж, бросила его на землю и тяжело вздохнула, пытаясь показать, что ей все равно.
– Он… Рейф сказал, что отец тяжело ранен.
– Он потерял много крови. Доктор говорит, что у него сотрясение мозга и, возможно, заражение.
– Откуда вам все это известно?
Клинт смешался. Все равно она рано или поздно узнает. Лучше уж посмотреть сейчас, как она отреагирует.
– Я работаю на Джека Рэндалла и живу на ранчо «Круг Р».
– Так вот почему… меня держали под замком. Он кивнул.
Шей наклонила голову:
– Расскажите мне что-нибудь о нем. О Джеке Рэндалле. – Ей нужно было переключить мысли на что-то другое, больше не думать о человеке, которого она оставляла. Навсегда.
Клинт помолчал.
– Это вам самой придется узнать, – наконец произнес он, метнулся в седло и протянул ей руку, чтобы помочь взобраться на лошадь позади себя.
Шей обернулась, когда они выезжали с поляны, и не сводила глаз с хижины, пока та не скрылась за листвой, всем сердцем желая, чтобы появился Рейф. Он так и не вышел. Они ехали примерно полчаса, а потом Клинт остановился и, обернувшись, снял с шеи платок.
Девушка была слишком поглощена своим горем, чтобы обратить на это внимание. Клинт пристально посмотрел на нее.
– Я собираюсь сказать, что нашел вас в лесу и что вы, видимо, убежали от своих похитителей.
Он не просил ее согласия, но она покорно кивнула.
– Мне придется завязать вам глаза.
– Рейф сказал, что уедет, – бесстрастно заметила Шей.
– Ради вашей же пользы, мисс Рэндалл. Лучше, если вы скажете, что понятия не имеете, где находились. – Он смутился. – Рейф говорил, что вы не очень умело лжете.
– А что еще он говорил? – горестно спросила она.
– Он просил меня позаботиться о вас, – ответил Клинт, чуть заметно усмехнувшись.
– Почему вы верите, что я ничего не расскажу? О вас, я имею в виду, – особенно подчеркнула она, – если учесть, что лгунья из меня никудышная.
– А вам и не придется лгать. Вас действительно похитили. Вы на самом деле спаслись. Вы на самом деле не знаете дороги.
– Но я знаю вас, – продолжала настаивать Шей из желания, чтобы он хоть как-то отреагировал. Из желания, чтобы он отвез ее обратно. К Рейфу Тайлеру. К человеку, которому она не нужна.
– И вы расскажете?
Она посмотрела ему в лицо. Волевое лицо с честными глазами. Вспомнила, как он привез ей завтрак, как волновался из-за ее ладони. Его теперешняя неловкость говорила о том, что ему явно не по душе то, чем он занимается в последнее время, но он верит в дружбу и верность и в свое представление о справедливости.
– Нет, – в конце концов ответила она.
– Вы настоящая леди, мисс Рэндалл, – произнес он, завязывая ей глаза.
Но Шей не чувствовала себя леди. Она чувствовала себя пустой, как раковина, у которой кусок за куском вырвали середину. Она надеялась, что опустошение принесет с собой бесчувственность, но этого не произошло. Глубоко в душе болела открытая рана, которая, как казалось Шей, никогда не затянется.
Не помогала также мысль, что она наконец-то увидит отца. Потому что теперь Шей не знала, жив он или мертв. А если жив, то что же такое он сделал, чтобы погубить человека, которого она полюбила и всегда будет любить?
И которого никогда не получит.
