Элизабет Чедвик - Любовь по расчету
Из-за деревьев послышался шум, треск веток, громкий крик. Розин вскочила, охваченная ужасом. Накрыла ребенка еще одной шкурой — Гель-вина уже уснула — и набросала сверху веток, замаскировав, как могла.
Скрежет металла возвестил, что охрана обнажила мечи, готовясь к бою, держа перед собой щиты. Один из охранников что-то приказал Розин, но та не обратила внимания. Из-за деревьев появился Рис, спотыкаясь и шатаясь, в разодранной окровавленной тунике, он медленно двигался к матери.
— Рис! — закричала Розин и, подняв юбки, бросилась к сыну. Охранник, брат Эрика, поймал ее за руку.
Рис повернул голову на голос, но глаза ничего не видели, изо рта шла кровь.
— Мама… — прохрипел он.
— Рис! — снова закричала Розин, вырвалась из рук солдата и, спотыкаясь, побежала к упавшему сыну. Тот был мертв. Из раны все еще текла кровь прямо в протянутые руки Розин.
Розин не слышала предупредительные крики охраны, не видела выехавших из леса всадников, следовавших по кровавому следу жертвы их дикой охоты.
Конь де Лейси спустился с холма, за ним следовали его приспешники и наемники. Они приближались к развилке дороги, одна часть которой служила для перегона скота, другая вела в Шрусбери. Первая пересекала территорию Равенстоу и вела к замку Торнифорд, а затем через границу шла в Ландоллен. Путешественники с грузом пользовались ею постоянно, переправляя шерсть, уголь, железо, медь из Уэльса и ввозя в Уэльс зерно, ткани и предметы роскоши.
Дорога носила следы многих повозок и торговых караванов. На обочине росла свежая трава. Конь потянулся к ней, де Лейси качнулся в седле. Ему было жарко, пот стекал по спине к ягодицам. Это раздражало и создавало неудобства, но такова была плата за дорогую кольчугу, сжимавшую тело от шеи до колен поверх стеганой поддевки.
Сегодня они вернутся в Торнифорд и начнут готовиться к осаде. Арундел для них потерян, а с ним помощь из Нормандии и Фландрии. Де Беллем подался домой, в Шрусбери. Вот-вот должна начаться битва за власть над границей. Уолтер протянул руку к бурдюку с вином, нетерпеливо взял его из рук капитана охраны и, открыв, жадно выпил залпом несколько глотков. Последний сплюнул на землю. Желудок болел всю неделю. Де Лейси убеждал себя, что это не связано со страхом. Просто рацион осадного положения и недостаток сна сделали свое дело.
Де Лейси заткнул пробкой бурдюк и протянул Хейкону. У сестры есть земли в Нормандии, де Беллем обещал ему дать там надел, если придется удрать за пролив, но посулам хозяина нельзя верить. Однако, больше ничего не оставалось. Де Лейси не питал радужных иллюзий. Если его владения попадут в лапы Генриха, он их больше не увидит — перейдут к его приспешникам, возможно, к Гайону ФитцМайлзу, или Майлзу ФитзРенарду в благодарность за верную службу, за то, что собрали улики и свидетелей.
— Жаль, что не прикончил его во время охоты на кабана, — произнес де Лейси вслух.
Конь не отреагировал на голос хозяина, но навострил уши и повернул морду к деревьям, росшим вдоль дороги. Де Лейси насторожился, рука легла на рукоять кинжала.
— Клянусь Богом, девка! — крикнул один из рыцарей, расплывшись в довольной ухмылке.
Де Лейси увидел девочку, выбежавшую, задыхаясь от слез, на дорогу, голубое платье и длинные черные волосы в колючках, тонкие черты лица измазаны смолой и искажены страданием. Он забыл о неприятном ощущении от стекавшего по спине пота. Член начал напрягаться и подниматься под одеждой. Сердце вожделенно забилось, готовое вырваться из груди.
— Оставь ее, Гайл, она моя! — прокаркал он похотливо. Как раз то, что нужно — невинная пухленькая девчонка, нераспустившийся бутон!
— Откуда она?
— Давайте выясним, — он растянул губы в жестокой улыбке и пришпорил коня.
Элунед видела, как они приближаются, впереди рыцарь в кольчуге и с волчьим оскалом, сбруя и доспехи блестели в лучах солнца.
Она вскрикнула и хотела бежать назад в лес, но ноги путались в длинной юбке, а деревья цепляли корнями и ветками.
Уолтер де Лейси славился как отличный наездник. Конь ловко маневрировал среди стволов, быстро настигая жертву. Элунед сворачивала, конь устремлялся за ней. Де Лейси наклонился в седле, схватил за пояс, поднял наверх. Элунед отбивалась, но он держал ее головой вниз, она начала задыхаться, извиваясь, как выброшенная на берег рыба.
Де Лейси вожделенно пожирал глазами изгибы ее ягодиц, округлые, как персик. Белое ожерелье мерцало на фоне темных волос. Он приподнял его двумя пальцами, осмотрел. Простое. Дорогое. Ребенок молил по-валлийски, но платье сшито из фламандской ткани. Из семьи богатого торговца, определил Уолтер.
— Хейкон, возьми-ка ее, но лапы не распускай! — приказал он капитану. — Эта добыча принесет солидный куш, могу поклясться!
Хейкон посадил девочку к себе в седло. Та пыталась укусить его, он выругался, но помня приказ, не ударил, а завернул в свой плащ, лишив возможности двигаться.
Нападение Риса застало его врасплох, нож вонзился глубоко в руку, капитан разжал пальцы и с воплями выронил спеленатую добычу.
— Элунед, беги! — Рис снова занес нож. Падение оглушило ее, но девочка вскочила на ноги и хотела бежать, но цепкие пальцы снова поймали за пояс, вздернули вверх. Ее вырвало. Хейкон, истекая кровью, выхватил у Риса кинжал, вонзил в тело юноши и отшвырнул в сторону.
Рис покачнулся и, истекая кровью, шатаясь, двинулся к своим.
Де Лейси ухмыльнулся, выждал немного, поглаживая Элунед по ягодицам.
— Приятное разнообразие для охоты, — произнес он вполголоса.
Глава 25
Вскоре после отъезда Розин Юдифь с собственной охраной выехала из Равенстоу, путь лежал к небольшому поместью на их территории. Хозяин этой небольшой усадьбы в Фарндене недавно скончался, и она обещала его сыну, к которому перешло поместье и военные обязательства отца, что посетит мессу в церкви и помолится за своего верного вассала перед тем, как выехать к мужу. Обычай требовал, чтобы новый хозяин подтвердил согласие со всеми обязательствами и дал клятву верности своему господину.
Томас Д'Алберин — приятный, хотя и не слишком умный молодой человек. В его внешности и характере просматривалось что-то бычье, что не раздражало Юдифь, ибо наряду с прочим проявлялись исполнительность и ответственность, способность физически справляться с самыми трудными обязанностями. Но ему не хватало тщеславия и воображения, чтобы стать кем-то большим, чем просто хозяином незначительного владения, что, однако, не давало повода не считаться с ним.
Юдифь рассудила — без гвоздя не будет и подковы, а без подковы — лошади, потому была настроена проявить к вассалу во время визита всяческое внимание и почтение.
