Бертрис Смолл - Обрести любимого
— Да, — согласился он. — Действительно, ничего подобного ты раньше не видела.
— Что это за здания вон там? — указала рукой Валентина.
— Это, кузина. Новый дворец, где когда-то была заточена твоя мать. Мне говорили, что это золотая клетка с множеством чертогов, сокровищниц, мечетей и садов. Там живет султан и его семья, и именно там ты встретишься с валидой, матерью султана. Ты сама сможешь рассказать мне больше, после того как это произойдет, чем я сейчас знаю, — сказал Мурроу.
— Мы будем стоять около дворца?
— Нет, мы будем швартоваться в Золотом Роге, за еврейской частью города, которая называется Балата. Большинство торговых судов швартуются там со времен Константина39, несмотря на то что даже в древние времена в городе было много других гаваней.
— Можно мне сойти с корабля? — спросила Валентина.
— Только если ты будешь соблюдать определенные ограничения. Это мусульманская страна, а ты христианка. Если ты не подчинишься законам ислама, тебя могут, самое малое, подвергнуть осмеянию или оскорблениям, а в худшем случае могут просто побить. Если ты сойдешь с корабля, тебя должна сопровождать Нельда и несколько мужчин в качестве телохранителей. Ты должна передвигаться в закрытом паланкине. Ни одна уважающая себя женщина из высших слоев общества не поступит по-другому. И ты должна будешь носить яшмак. И Нельда тоже. Только приняв меры предосторожности, ты сможешь безопасно передвигаться по городу.
— Что такое яшмак? — спросила Валентина.
— Это уличная одежда, которая укрывает тебя с головы до пят, кроме того, ты должна будешь носить чадру.
— Чадру? Разве я девушка из гарема, чтобы носить чадру? — раздраженно сказала Валентина — Мурроу, неужели эти предосторожности действительно необходимы?
— И твои глаза, — продолжал ее кузен, — будут все время скромно потуплены. Ни одна приличная женщина не смотрит на мужчину, когда она находится на улице.
— Черт возьми! — выругалась Валентина. — Это смехотворно! Это оскорбительно! Я англичанка, а не какая-нибудь бесправная рабыня!
— Ты не сойдешь на берег, Валентина, до тех пор, пока не будешь полностью выполнять мои указания. Моя мать поручила мне заботиться о твоей безопасности, и, учитывая то, что ты знаешь о мусульманском мире от наших матерей, я надеюсь, что у тебя хватит ума внимательно отнестись к моим словам, — сурово сказал Мурроу. — Ты дала слово моей матери, что будешь подчиняться моим приказам.
Валентина с нетерпением ждала встречи с престарелой главой семьи Кира, почтенной Эстер. Старая женщина не покидала своего дома уже несколько последних лет, что было не удивительно. Но если тело не подчинялось Эстер Кира, ее ум остался таким же острым и быстрым, каким был всегда.
— Когда мы сможем встретиться с Эстер Кира? — спросила Валентина у своего кузена около полудня.
— Это Стамбул, Вал, и дела здесь делаются по устоявшимся правилам, даже среди тех, кто не относится к царствующим особам, — Мурроу усмехнулся. — Тебе нужно набраться терпения.
В полдень пришло известие, что Эстер Кира будет рада принять их в два часа дня.
В каюте Валентина, ворча, примеряла яшмак, который подарил ей Мурроу.
— Он не надевается на мое платье. Я умру от жары! Нельда, сходи за моим кузеном, капитаном, и скажи ему, что это невозможно! — Она провела больше часа, наряжаясь в лучшее платье в честь Эстер Кира, а теперь получалось, что носить его нельзя.
Нельда исчезла и через несколько минут вернулась с Джефом, который нес небольшой кожаный сундук.
— Наилучшие пожелания от капитана, кузина Валентина, — сказал Джеф. — Он извиняется за то, что он не отдал вам это раньше, он забыл. Моя бабушка приказала взять его на корабль для вас. Откройте его, и все ваши трудности будут решены.
Валентина подняла крышку. Внутри лежало с полдюжины разноцветных одежд, уложенных очень аккуратно.
Вынув одну из них, она спросила:
— Что это такое?
— Это восточные платья, кузина Валентина, самая подходящая одежда для Стамбула. Ваш яшмак легко одевается поверх платья. Мой отец говорит, что в них будет прохладней. — Мальчик поклонился и быстро ушел.
— Боже, миледи, они чудесны! — сказала ей Нельда, подходя поближе и разглядывая платья. — О, наденьте вот это розовое. Оно сделает еще лучше цвет вашего лица.
— Шелк великолепен, — пробормотала Валентина, — и посмотри, какая вышивка и какой бисер, Нельда. Я думаю, что когда-то они, должно быть, принадлежали моей тете Скай! — Она сняла платье и стянула нижние юбки.
Молодая служанка помогла хозяйке натянуть платье на голову, и оно, изящно обтянув ее плечи, закрыло ее до щиколоток. Горловина в виде буквы V и широкие манжеты были расшиты тонкой золотой нитью и розовато-лиловым стеклянным бисером.
Радостно хихикнув, Нельда вытащила из сундука подходившие к платью туфли без задников. Они были как раз впору. Девушка причесала длинные черные волосы своей хозяйки, снова заплела их в косу, завязав ее розовой лентой с крошечными белыми жемчужинами.
— Ну, миледи. Вы выглядите замечательно, даже если одежды непривычны для вас, — сказала она.
Потом Нельда сама переоделась в хорошенькое синее платье, потому что на дне сундука было несколько простых, но красивых одеяний, а на них лежал кусок пергамента с написанными на нем словами «Для Нельды».
Мурроу ждал на палубе и одобрительно закивал, увидев, как они одеты. Обе были завернуты в яшмак из темно-синего шелка. С ухмылкой он накинул чадру из темно-синего шелка на лицо своей кузины, после чего видны остались только непокорные аметистовые глаза. Нельду очень веселило ее одеяние.
— Это просто как в сказке, миледи, — сказала она, хихикая.
— Не думаю, что в этой штуке можно дышать, — ворчала леди Бэрроуз.
На пристани Мурроу, Патрика и Тома ждали три лошади в красивой сбруе. Рядом стоял нарядный позолоченный паланкин, украшенный драгоценными камнями и завешанный шелковыми занавесками кораллового цвета. Валентине и Нельде помогли забраться внутрь. Паланкин изнутри был устлан подушками бирюзового и кораллового бархата. Восемь черных рабов, точно подобранных по росту и сложению, одетые в бирюзовые панталоны, с дорогими, усыпанными драгоценными камнями ошейниками, подняли паланкин так, как будто он был пушинкой, и быстро понесли его через многолюдную пристань.
Валентине очень хотелось выглянуть из-за занавесок и самой увидеть, что происходит вокруг, но предостережение Мурроу об исламских обычаях взяли верх. Однако она подняла чадру с одной стороны, чтобы было легче дышать. Она была поражена, с какой легкостью носильщики паланкина передвигались под жарким солнцем по извилистым улицам, уходящим вверх по холму к Балате, еврейскому кварталу города. В течение всего путешествия Нельда сидела с широко раскрытыми испуганными глазами. Впервые, к неимоверному облегчению своей хозяйки, она молчала.
