Джо Гудмэн - Буду твоим единственным
На следующее утро под глазами Элизабет появились круги, а цвет лица Норта приобрел сероватый оттенок. Оба были одеты в черное, что полностью соответствовало как печальному событию, ожидавшему их, так и их собственному настроению. На Элизабет было платье из плотного бомбазина, а на Норте двубортный шерстяной сюртук. Похолодало, и им Пришлось надеть теплую одежду. Пальто Норта и подбитая мехом накидка Элизабет защищали их от ледяного дождя, но не могли прогнать холод из их сердец.
Полковник Блэквуд не присутствовал на церемонии прощания со старым герцогом, но появился в доме Уэста, когда Друзья собрались там после погребения. Элизабет следовало бы догадаться, что она увидит полковника в тот же день. Тот факт, что такая очевидная мысль даже не пришла ей в голову, лишний раз свидетельствовал о плачевном состоянии ее рассудка.
Она воспользовалась первой же возможностью, чтобы поговорить с ним наедине. Выкатив его кресло в коридор, она направилась в кабинет Уэста.
– Это похищение? - хмыкнул Блэквуд.
Нет - особенно если учесть, что она попросила полковника уделить ей пару минут в присутствии Норта и увезла его у всех на глазах.
– Ну, если вам угодно это так называть.
– Ах, Элизабет, узнаю твой острый язычок. - Он подъехал к камину. - Подай мне, пожалуйста, плед. Здесь прохладно.
Элизабет взяла шерстяной плед, переброшенный через подлокотник массивного кресла, и накрыла им колени полковника. Затем, быстро отступив в сторону, повернулась лицом к огню и протянула к нему руки.
– Тебе больно смотреть на мои бедные конечности? -спросил он.
– Да.
– Похоже, больнее, чем мне. Я уже привык. Не нужно жалеть меня, Элизабет. Что есть, то есть, и ничего тут не поделаешь. - Он помолчал, изучая ее профиль, позолоченный отблесками неяркого пламени. - Ладно. Не стой там с таким видом. Раз уж ты выпросила две минуты моего времени, то изволь хотя бы смотреть на меня.
Элизабет знала, что если она хочет поговорить с Блэкву-дом, то лучше не испытывать его терпения. Смирившись, она повернулась к нему лицом.
Болезнь и годы наложили отпечаток на внешность полковника. Первое, что бросилось в глаза, - это перемены, внесенные временем: некогда густые черные волосы поредели и подернулись серебром, в уголках глаз пролегли глубокие морщины, линия рта изогнулась книзу, придавая ему хмурый вид, даже если он был спокоен, на ястребином носу поблескивали очки в золотой оправе. Но никакие невзгоды не смогли изменить цвет его ясных темно-карих глаз и их пытливого взора. Неизменным оставалось и его отношение к одежде. Полковник, хотя и был бы искренне удивлен, услышь он о себе подобный отзыв, был так же привередлив в одежде, как Баттен-берн, и едва ли стал бы терпеть добродушное подшучивание на эту тему, как это делал Саутертон.
Более пугающие изменения являлись следствием болезни. Самыми очевидными были исхудавшие, безжизненные ноги, которые приковали Блэквуда к инвалидному креслу, что было для него тем ужаснее, что он был энергичной и деятельной натурой. Его плечи и грудь уже не казались мощными Вынужденных упражнений, которые требовались для передвижения в кресле, не хватало, чтобы поддерживать их в форме. Лицо полковника приобрело желтоватый оттенок, давно лишившись здоровых красок, полученных за долгие годы, проведенные на свежем воздухе. Руки его дрожали, движения замедлились и выглядели неуверенными.
Он был всего лишь на четыре года старше матери Элизабет и олицетворял собой последнюю связь с той, кого она горячо любила. Между ним и Кэтрин Блэквуд Пенроуз существовало неуловимое сходство, проявлявшееся в том, как он склонял голову набок, в проницательности взгляда и нежной улыбке.
– А знаешь, ты очень похожа на свою мать, - заметил он.
Элизабет вздрогнула, услышав собственную мысль, вы сказанную вслух.
– То же самое я подумала о вас.
– Обо мне? - пренебрежительно фыркнул Блэквуд. - У меня никогда не было ничего общего с Кэтрин.
– Вы фыркаете так же, как она.
– Твоя мать никогда в жизни не издала бы подобного звука.
Элизабет демонстративно фыркнула. Полковник улыбнулся - это явно произвело на него впечатление.
– Скажи мне вот что. Твой отец и Изабел… как они поживают?
– У них все хорошо.
– А юный Селден?
– Тоже хорошо.
Элизабет рассказала полковнику о поездке в Роузмонт. Она уже писала ему об этом, да и Норт, насколько ей было известно, тоже, но интерес Блэквуда казался искренним, и Элизабет, отвечая на его вопросы, немного расслабилась. Она наконец села, сначала пристроившись на краешке кресла, но постепенно съехала назад, прижавшись спиной к мягкой кожаной обивке.
– Как насчет стаканчика мадеры? - спросил он, когда Элизабет закончила свой рассказ. - Я знаю, где Уэст его держит.
– Нет, спасибо. Налить вам?
– Нет.
Как вскоре выяснилось, полковник отказывался от ее помощи, а не от выпивки. Он подкатил кресло к буфету, налил себе вина и только тогда понял, что не сможет вернуться к камину, не пролив ни капли. Элизабет поднялась с кресла и без лишних слов доставила полковника на прежнее место.
– Вы же не хотите залить вином свой прекрасный галстук? - укорила она его. - Саут замучил бы вас насмешками.
Полковник улыбнулся:
– Могу себе представить. - Он сделал глоток. - Итак, чем я обязан этой беседе с глазу на глаз?
– А вы не догадываетесь, сэр?
– Наверное, ты хотела бы обсудить некоторые пробелы в нашей переписке.
– Вы не ответили ни на один мой вопрос.
– Я и сейчас не стану отвечать на них.
Элизабет, не ожидавшая столь решительного отказа, вспыхнула.
– Я… не понимаю.
– Разве?
Элизабет крепче вцепилась в изогнутые ручки кресла.
– Я действительно ничего не понимаю. Почему вы не сказали мне, что руководите действиями Нортхэма по поимке вора?
Полковник хранил молчание.
– Они действуют по вашему приказу? - не отставала Элизабет. - Эта четверка из Компас-клуба? Да?
– Элизабет, - спокойно произнес полковник, - этот раз говор ни к чему не приведет.
– Но вы ведь не отрицаете!
– Я вообще ничего не говорю.
Элизабет встала. Повинуясь безотчетному порыву, она подошла к креслу полковника и опустилась перед ним на колени. Он попытался протестовать, но она остановила его, накрыв ладонями его руку.
– Посмотрите на меня, - проговорила она требовательным и вместе с тем умоляющим тоном. - Скажите ему, пусть он остановится. Заставьте его остановиться. Я знаю, это в ваших силах.
Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга.
– Даже если это так, Элизабет, зачем мне это делать?
