Стефани Лоуренс - Соблазнительница
— Нашел ли тебя полковник Мастертон? — спросила она. Люк кивнул. Полковник, один из соседей, приходил к нему утром; Амелия очаровала его, а потом показала, в каком направлении следует искать Люка.
— Он хотел поговорить об угодьях для дичи у северной границы. В этом году нужно будет проредить кусты.
Они говорили о том о сем. Когда имеешь поместье такого размера, всегда найдется нечто, требующее срочного вмешательства, а после многих лет вынужденной экономии дел оказалось очень много. Пока Амелия мечтательно рассуждала о новой мебели — Люк предоставил ей полную свободу действий, уверив, что денег у них больше чем достаточно и она может делать все, что ей захочется, — Люк смотрел на лицо жены, упиваясь ее воодушевлением.
И старался не дать своим мыслям направиться туда, куда их тянуло.
К ее воодушевлению в иной области, при иных обстоятельствах.
Глаза у нее блестели, губы были пухлые и розовые. От пребывания на свежем воздухе на руках у нее появился легкий золотистый тон.
Непослушная прядь, похожая на тонкий блестящий шелк, подпрыгивала возле уха, снова и снова привлекая его внимание. Она всегда укладывала волосы кверху; наверное, эта прядка сама выбилась. Он посмотрел на узел у нее на макушке; он казался хорошо закрепленным, но все же эта драз нящая прядка… Он протянул было руку, чтобы коснуться ее, но усилием воли сдержался.
И заставил себя перевести взгляд — сначала на ее губы, потом на глаза. Поерзал, откинулся назад, выпил вина, пытаясь избавиться от навязчивого желания постоянно любоваться ею.
К концу завтрака он был совершенно выбит из колеи, и ему очень хотелось куда-нибудь скрыться. Подальше от нее. Он отодвинул ее стул. Она встала и поблагодарила улыбкой.
— Я пойду поиграю со щенками — ты идешь на псарню?
Они стояли совсем рядом — никогда еще он не ощущал так близости женщины.
— Нет. — Он пропустил ее вперед. — Мне нужно порабо тать в кабинете.
Она вышла из комнаты, остановилась в коридоре, улыбнулась:
— Тогда я тебя покидаю.
Люк прищурился, покачал головой, потом резко повернулся и пошел в кабинет.
Прошло два часа. Он сидел за письменным столом — чистым, аккуратным, без единой бумаги на нем. Первое, что он сделал, войдя в кабинет, это задернул занавески на окне, выходящем на лужайку; и с тех пор то и дело с трудом сдерживался, чтобы снова не раздернуть их. Кто знает, что он увидит? Последние минут десять он рассматривал рельефную резьбу вокруг края кожаной вставки на столешнице. В голове у него была полная пустота.
Раздался стук в дверь — Коттслоу обычно стучал не так. Он поднял глаза — вошла Амелия.
В руках у нее была раскрытая большая бухгалтерская кни га, и она сосредоточенно вчитывалась в нее. Она снова побывала на солнце; ее бледную кожу буквально исцеловали солнечные лучи — она стала нежного персикового цвета.
Еще один локон выпал из пучка и теперь подпрыгивал соблазнительно рядом с первым, лаская ее подбородок.
Она огляделась, убедилась, что они одни, и закрыла дверь.
— А я надеялась, что ты уже закончил.
Он едва удержался, чтобы не взглянуть на пустой стол — свидетельства того, что он работает, на нем все равно не было. Она подняла гроссбух.
— Я просмотрела клички собак.
Он ждал, что она сядет напротив него. Но она, все еще изучая гроссбух, обошла вокруг стола и положила его на торговую книгу и склонилась над ним.
Так близко к нему, что он чувствовал тепло ее кожи, ее легкий запах — волшебное сочетание флердоранжа и жасмина. Он закрыл глаза; схватился за подлокотники и незаметно отодвинул свой стул.
— Клички я просмотрела, но вот почему все они «из Лиддингтона»?
Она стояла, наклонившись над столом, и ее груди, мучая соблазном, поднялись над низким вырезом платья.
— Это общепринятое правило, обозначение места, где они появились на свет. Обычно используется название ближайшего города.
Голос его звучал ровно, с похвальной сдержанностью, хотя он уже раскалился.
— Это необходимо? — Она посмотрела на него, упершись бедром в край стола. — То есть необходимо ли, чтобы вторая половина имени была названием ближайшего города? А не может ли это быть… скажем, Калвертон-Чейз?
Он прищурился; голова у него заработала не сразу.
— Правила, по которым дают клички, определены не точно, не до такой степени. Не знаю, почему бы и нет, если ты так хочешь… — Он внимательно посмотрел на нее. — Какое имя ты выбрала?
— Галахад из Калвертон-Чейза.
Он с трудом подавил тяжелый вздох.
— Порция и Пенелопа будут твоими вечными рабынями — сколько лет они надоедали мне, чтобы я использовал это имя. — Он хмуро посмотрел на жену. — Что случилось с женщинами и двором короля Артура?
Он не успел сообразить, как она оказалась у него на коленях. Его тело среагировало мгновенно, его руки сомкнулись вокруг ее бедер.
— Придется тебе спросить у Ланселота.
Она поцеловала его, но легко, ее губы только коснулись его губ, и она отодвинулась.
— Мне пришло в голову, что я не поблагодарила тебя за Галахада.
Он облизал вдруг пересохшие губы, прежде чем смог ответить:
— Если тебе хочется назвать его Галахадом, то придется заплатить за это.
Ее улыбка, ее низкий смешок чуть не доконали его.
— Посмотрим, смогу ли я это сделать. — Она прижалась к нему губами.
Она вложила в этот поцелуй всю душу и сердце; голова у него пошла кругом в буквальном смысле слова. Ее губы дразнили, искушали, возбуждали — и он не мог не ответить на ее призыв. Он крепко обнял жену. Ее пальцы запутались в его волосах, а их языки вели яростное сражение друг с другом.
Жаркий, сонный день за окнами клонился к вечеру; а в маленькой комнате с задернутыми занавесками руки делали свое дело, шелк шуршал, страсти накалялись.
Он уже научил ее не торопиться; целовать ее, чувствовать ее податливое тело, ласкать пышные бедра — все это было как погружение в море чувственного восторга. Она была мягкой, послушной — сирена, заманивающая его в глубину.
В забвение экстаза.
Неужели это она соблазняет его?
Он непроизвольно усмехнулся и отверг эту смешную мысль. Она — его жена — пришла поблагодарить его за щедрый подарок; она теплое лето у него в руках и олицетворяет саму жизнь. Потребность взять ее и все, что она предлагает, была сильна — она ведь ничего не требует. Она просто предлагает…
Потому что хорошо его знает — знает, что он возьмет, если она предложит, и устоит, если она потребует.
Он стал целовать ее с большим пылом, чтобы сбить с толку, а сам тем временем пытался собраться с мыслями. Он хотел понять, почему она так настойчива, не преследует ли какой-то свой план… но даже если так, не все ли равно?
