Лиза Клейпас - Подари мне эту ночь
Дни ее детства прошли, но они все еще были частью ее самой. Живя с Лиа в течении тех лет после войны, она училась работать и экономить каждое пенни, обнаружила, что может вынести многие трудности на своих плечах так долго, как долго она будет свободна в принятии своих собственных решений. И эта свобода никогда не должна быть отнята.
Я не буду идти по жизни, не чувствуя и принадлежа, никогда больше. Я не буду проводить свои дни, надеясь, что они пролетят быстро, чувствуя оцепенение ко всему.
Она слегка подскочила, поскольку почувствовала укол собственной иглы.
– Ай!
— Укололась? — спросила Мэй.
— Да, мама. Я просто не могу сосредоточиться на этом.
— Почему бы тебе не поискать что-нибудь почитать?
У Адди не было желания читать, но она кивнула без энтузиазма, откладывая в сторону работу. Она скривилась, потому что заметила, что оставила небольшое кровавое пятно на ткани, это место придется маскировать большим количеством вышивки. Тогда она услышала легкие чарующие переборы гитарных струн, доносящихся снаружи, и ее пульс участился. Бен играл на своей гитаре на ступенях маленького двухкомнатного здания ранчо, в котором он жил, что стало его привычкой, всегда, когда обед заканчивался рано. Мелодия была мягка и маняща.
— Какая прелестная песня, — прокомментировала Каролина, и Адди торопливо встала. Было бесполезно сопротивляться притягательной силе музыки.
— Я иду на прогулку, — пробормотала она и покинула комнату. Все они знали, куда она направлялась.
Мэй окликнула ее сдавленным и низким голосом.
– Не долго, ты слышишь меня?
Тогда заговорила Каро, льстиво и мягко, так как обращалась к Мэй.
— Мама, ты же знаешь, что все, что ты скажешь против него, только сделает ее более решительной. Было бы более мудро промолчать.
— Молодец, старина Каро. – шептала Адди, усмехаясь про себя. Почему многие ее друзья, которых она знала раньше, жаловались на своих старших сестер?
Она вышла наружу и соскочила вниз совсем как ребенок, внезапно став беззаботной. Ее сердце, казалось, забилось радостно, потому что она видела Бена. Лунный свет бросал серебристо-синие блики на его темные волосы и освещал длину его ног, потому что он сидел в узком дверном проеме небольшого здания. Одна его нога опиралась на ступень, другая спокойно покоилась, в то время как гитара лежала поверх согнутой в колене ноги. Он улыбнулся, увидев ее, и продолжал подбирать мелодию, глазами ни на минуту не отрываясь от ее тоненькой фигурки. Адди собрала пальцами складки ткани по обеим сторонам ее юбки и шла, размахивая ими, в такт шагам, сама беспечность.
Она подошла ближе, и их взгляды встретились, даря безмолвные обещания.
— Они знают, что ты здесь? – спросил он, кивая в сторону дома.
— Я сказала матери и Каро, что иду на прогулку.
— Это все? Ты не упомянула меня?
— Они знали, что я вышла, чтобы увидеть тебя.
Бэн усмехнулся.
— Тогда это немного скромно, говоря, что ты только идешь на прогулку, не так ли?
Она изобразила обиду, отворачиваясь и направляясь к дому, но притормозила, чтобы бросить через плечо.
— Если тебе неприятна моя компания, то так и скажи.
— Я никогда не говорил этого, — он отодвинулся на несколько дюймов и указал на место рядом с собой. – Присядь.
— Там слишком узко, я не смогу нормально разместиться.
Его улыбка была дьявольской.
– А ты попробуй.
Адди удалось втиснуться рядом с ним и заполнить остававшееся пространство.
– О, я не могу даже дышать.
— Я не жалуюсь, — он наклонился к ее склоненному рту. Ее язык встретил его, опаляя, обжигая, предлагая и пробуя на вкус, пока кровь Бена не забурлила с увеличивающейся энергией. Он издал глубокий благодарный стон перед тем, как отстраниться от нее, помня о потребности в соблюдении приличий. Он неуклюже установил пальцы на струнах и осмотрел гитару так, будто впервые ее видел.
— Я что, знал раньше, как играть на этой штуковине?
Она хихикнула, уткнувшись ему в шею, наслаждаясь ароматом его кожи.
– Да. И сыграй что-нибудь красивое для меня.
Он склонил голову к гитаре и подчинился. Навязчивая мелодия, которую она слышала многими ночами, будучи одинока в своей постели, казалось, витала вокруг них. Она потерлась щекой о его плечо, глаза прикрылись в блаженной неге.
– Это звучит так грустно.
— Это, — он продолжал играть, многозначительно глядя на нее, — это напоминает мне тебя немного.
— Я не грустна.
— Но и не совсем счастлива.
Его понимание лишало сил, и Адди не могла отрицать этого. Она была бы счастлива, если бы не боялась за Рассела, если бы не было такой враждебности между «Санрайз» и «Дабл бар», и если бы ее отношения не были причиной страданий Мэй, и если бы заботы о ее собственном прошлом могли бы быть решены… что ж, был целый перечень вещей, о которых нужно было беспокоиться.
— Нет, я не совсем счастлива, — допустила она. – А ты?
— Иногда.
Она сделала раздраженное лицо.
– Мужчинам проще, чем женщинам, быть счастливыми.
Бен смеялся открыто.
– Никогда прежде не слышал ничего подобного. Почему ты считаешь, что нам проще в этом?
— Вы можете делать все, что только захочется. И ваши потребности настолько просты! Хорошая еда, случайная выпивка с парнями, женщина, чтобы согреть постель – и вы находитесь в экстазе.
— Ну, держись, — сказал он. Его глаза горели злым весельем, когда он отложил в сторону гитару и повернулся к ней, ложа свои руки на ее бедра. Он были окружены трелью сверчка и шепотом бриза.
— Есть несколько пунктов, которыми ты пренебрегла.
— О? В чем же еще вы нуждаетесь, кроме того, что я уже назвала?
— В семье, с одной стороны.
— Большой или маленькой?
— Большой, конечно.
— Конечно, — отозвалась она эхом, слегка скривившись. – Ты бы не сказал того же, если бы был женщиной, которая должна родить детей.
— Вероятно, нет, — уступил он и улыбнулся. – Но, говоря как мужчина, мне нравится идея насчет где-то с полдюжины.
Было трудно представить его отцом. Он слишком хорошо подходил на роль амурного холостяка.
– Не могу себе представить, что ты стерпишь дом, наполненный детьми, одного ребенка, срыгивающего тебе на рубашку, и другого, изо всех сил дергающего тебя за штанину.
— Так уж случилось, что мне нравятся дети.
— Даже грязные?
— Не знал, что бывает другой вид.
— Как ты можешь знать, что они тебе нравятся? – требовала она.
— У меня есть племянник и племянница, и они...
