Лиза Клейпас - Подари мне эту ночь
— Шшш, я понимаю
— Хорошо. Я рада.
— Постой, я сказал, что понимаю, но не соглашаюсь.
— С чем это ты не согласен?
— Я хочу знать, что ты понимаешь под «подготовить ее к этому».
— Думаю, мы должны ей дать привыкнуть к мысли, вместо того, чтобы вот так просто сказать ей об этом.
— Если бы она была такой хрупкой, как ты думаешь, она бы не прожила тридцать лет в браке с Рассом. И как я тебе уже сказал, мне надоели эти игры.
— Бен, пожалуйста. Мне будет так намного проще. Я начинаю бояться споров и слез. И она не будет приставать к тебе, только ко мне.— Она помедлила перед тем, как добавить.— Мне тоже нужно время. Мне нужно привыкнуть к мысли о нашей свадьбе. Несколько недель ухаживания не будут лишними.
Он нетерпеливо нахмурился.
— Пожалуйста, — проговорила она мягко.
— Если это то, что ты хочешь, я дам тебе время. Но у меня есть два условия в твоем маленьком плане. Во-первых, я дам тебе две недели… именно столько выдержит мое терпение. Делай все, чтобы подготовить свою мать и саму себя, но через две недели мы назначаем день свадьбы.
— И другое условие?
Он провел пальцем от основания ее шеи к изгибу груди.
— Дни в твоем распоряжении. Если ты хочешь потратить их на ухаживания, значит, так тому и быть. Но ночи принадлежат мне.
Она моргнула в предчувствии.
— Бен, мы не помолвлены, и ты думаешь, что я позволю тебе…
— Черта с два, если мы не помолвлены. И у меня те же права, что и у любого жениха.
— А ты никогда не слышал о первой брачной ночи?
Его рука собственнически обхватила ее.
– Скажи мне, что не откажешь мне до нее, Адди. Или мне придется заставить сделать это.
Восторг от его прикосновения почти заставил ее позабыть то, что она хотела сказать. Но она не могла позволить ему приказывать ей.
— Конечно, я не буду отказывать тебе,— сказала она, кладя свою руку на его.— Но у меня тоже есть условие.
Его брови поднялись в сардоническом вопросе.
— И?
— Я не хочу, чтобы ты говорил папе о нашей помолвке.
— Почему нет?— потребовал он утомленно.
— Потому что он не умеет хранить секреты. И я знаю, что ты скажешь, когда дело касается бизнеса, он может. Но это не бизнес, и когда секрет касается чьей-то личной жизни, то в одну минуту он влетает в его ухо, в другую он вылетает из его рта. И он не самый тактичный человек в мире, знаешь ли.
— Хорошо, хорошо. Я не скажу ему. Но если я узнаю, что ты сказала это кому-нибудь, например, Каролине…— Он замолчал, когда Адди начала хихикать над его ворчанием.— Не объясните ли вы, почему вы так удивлены, мэм?
— Несколько недель назад я бы и не мечтала, что мы когда-нибудь будем спорить из-за чего-то подобного. Но мне придется поверить во все это. Что ты сделал со мной?
— Я влюбился в тебя, — ответил он. В его голосе не слышалось неуверенности в его любви, ничего утаенного или скрытого.
Она робко улыбнулась и поцеловала его.
— Подобное счастье заставляет меня волноваться
Бен лег на нее, его лицо было серьезным.
— Тебе не о чем волноваться.
Она посмотрела мимо него на закрытую дверь.
— Люди, событии, будущее… что, если все это встанет между нами? Что если нас разделит то, что мы не сможем контролировать? – Безымянные угроза поджидали их за четырьмя стенами, угрозы, которые проверят их обретенную любовь. Ее рука двинулась через его грудь к бьющемуся сердцу. Бен накрыл ее руку и крепко прижал ее к себе.
— Поверь в меня,— сказал он хрипло.— Поверь в мои силы. Я не позволю разлучить нас. Даже ты не сможешь выгнать меня. Никто в мире не сможет заполнить место в моем сердце, как это делаешь ты. Если бы я не встретил тебя, то я провел бы всю свою жизнь в поисках тебя. Ты веришь в это?
Она подумала о старике, одетым в лохмотья и одиноко стоящим под дождем.
— Да, — прошептала она, приникая к нему. Она боролась, чтобы освободить последнюю внутреннюю крепость. Слова «я тебя люблю» застыли в глубине, умоляя, чтобы их освободили. Она хотела сказать ему, хотела показать ему, что она тоже любит его с той же уверенностью, что и он. Он, казалось, не заметил ее молчания, но Адди старалась показать свою любовь щедрым откликом своего тела.
Его рот сокрушил ее в поцелуе, что заставил задрожать Адди, и все связные мысли растворились в потоке наслаждения. Он взял ее с жадной страстью, не давая отсрочку, облегчение, входя в нее, словно его голод никогда не будет утолен. Его рот без передышки терзал ее, превращая ее вздохи в трудно различимые звуки. Она превратилась в его собственность, наконец-то понимая, какой несовершенной она была без него. Он умышленно поднял ее на новые вершины чувственности, где самообладание было отброшено без всяких сожалений. С неразличимым шепотом она обвила его руками.
Адди пошевелилась, только когда он оставил ее, слишком измученная, чтобы заметить последний поцелуй, последнюю ласку. Казалось, прошло всего несколько минут, и она услышала голоса внизу. Настал рассвет и свет залил всю ее комнату. Она зарылась под подушку, желая поспать, ее тело все болело.
Она проснулась со странным чувством страха, замечая, как изменился свет в комнате, стал более темным вместо серо-голубого. Она лениво перекатилась на спину, смаргивая сон, сдерживая зевоту. Звук женских голосов внизу исчез, также как и голоса работающих мужчин и лающих собак. Все стихло. И затем она услышала пыхтение машин, шин, шуршащих по мостовой.
Адди выползла из-под одеял и присела на край кровати с широко открытыми глазами. В углу стояла электрическая лампа. Она уставилась на плакат на стене, на Рудольфо Валентино[7] с прилизанными черными волосами. Она почувствовала, что задыхается.
— Нет. Нет, не позволяй этому случиться.
Нетвердо встав с кровать, Адди подошла к двери и попыталась повернуть ручку. Она была заперта.
— Выпустите меня, — сказала она, но никто не услышал ее, она сильнее потянула дверную ручку.— Выпустите меня!— Ее голос охрип от страха.— Бен, где ты? Бен, Бен!
Она проснулась с полузадушенным звуком, ее сердце билось в горле. Дрожа, она оглядела розовую спальню и выбралась из кровати, направляясь к середине комнаты и оглядываясь по сторонам. Все было здесь. Ее плечи и спина расслабились. Она подошла к зеркалу и посмотрела нам свое бледное лицо, на явный страх, что мерцал в ее глазах. Это был сон.
— Я принадлежу этому месту, — она выкрикнула громко дрожащим голосом. — Я принадлежу этому месту, и не вернусь назад. Никогда. – Карие глаза, что уставились на нее из зеркала, были полны отчаяния и сомнений.
* * * * *
