Элизабет Чедвик - Любовь по расчету
Прилавки ломились от пышных пирогов, хлебов и мясных изделий, вводя в искушение голодных. Продавцы специй выкрикивали цену зычными голосами. Одному из охранников Равенстоу в присутствии любопытной толпы тащили зуб. Дрессированный медведь топтался под звуки волынок. Позванивая колокольчиками, привязанными к лодыжкам и запястьям, танцевала смуглая девушка.
Согнанный на площадь скот мычал, блеял, ржал. Женщины предлагали корзины домашней продукции на обмен или за деньги — вишни и овощи, масло и сыр. Горшечник, жестянщик, кузнец, сапожник — все наперебой похвалялись предметами своего ремесла.
Время от времени Юдифь останавливала лошадь, чтобы побеседовать со знатными людьми города, представителями власти. Одним улыбалась, другим кивала, с третьими говорила о делах. У торговца бронзовыми изделиями купила ножны для кинжала — подарок мужу, и ошейник с гравировкой для Кади — гадкая собака потеряла свой во время охоты. Спешилась у одной из палаток, чтобы купить иглы и шелк для гобелена, которым задумала украсить свою спальню.
У палатки стояла женщина, внимательно рассматривая ленты. Маленькая девочка держалась за юбку матери и взглянула на подошедшую Юдифь снизу вверх круглыми ясными ярко-голубыми глазами. Другая девочка, постарше, не терпеливо переминалась с ноги на ногу. Она была темноволоса и темноглаза, с грациозными движениями молодого олененка. За спиной Юдифь де Бек пробормотал ругательство.
— В чем дело? — спросила Юдифь, обернувшись. В этот момент Рис вышел из толпы и подошел к матери. Ошибиться невозможно — мать и дети были слишком похожи.
— Гельвина, куда ты? — спросила женщина, когда малышка, отпустив юбку матери, двинулась к Юдифи.
Девочка улыбнулась, у Юдифи задрожали колени, она почувствовала, что может упасть в об морок. Любовница Гайона, его дочь, здесь, в центре ее графства. Здесь, где она была уверена в своей безопасности!
Как вести себя в подобной ситуации? Бежать?
Как кошка при виде другой, себе подобной? Или нахально, как ни в чем ни бывало, продолжать осмотр своей ярмарки? Во рту стало горько, Юдифь сглотнула, вскинула голову. Она уже не ребенок, поддающийся порывам, и сумеет постоять за себя. Ей знакомы утонченные приемы, есть уверенность в себе. Время этой женщины прошло… а ребенок… Рука Юдифи невольно легла на свой плоский живот. Она наклонилась к ребенку, подол платья коснулся пыльной земли.
— Гельвина… — сказала она неуверенно и улыбнулась.
Рис обернулся, широко раскрыл глаза. Розин тоже удивилась, потом вдруг заволновалась. У нее было приятное лицо — темные брови дугой, полные губы. Хорошенькая, но не более того, и в уголках глаз уже появились морщинки.
— Я Юдифь Равенстоу, жена Гая, — представилась Юдифь сдержанно, ни одним жестом не выдав бушующих в груди эмоций. — Если вы приехали повидаться с ним, боюсь, придется вас разочаровать. Он на юге, сражается в Арунделе вместе с королем.
Гельвина робко улыбнулась Юдифи и спрятала лицо в широкой юбке матери. Розин смотрела на представшую перед ней женщину со смешанным чувством восхищения и дурного предчувствия. Сердце бешено колотилось. Если бы она не представилась, Розин никогда бы не узнала в ней жену Гайона, так как представляла ее совсем иной. Теперь она видела перед собой поразительной привлекательности молодую женщину, стройную и тонкую, как тростинка, без тени робости в манерах и голосе.
— Рада познакомиться, — ответила Розин на прекрасном французском, но с дрожью в голосе. — Я представляла вас иначе.
Юдифь ответила холодным пристальным взглядом.
— Я — тоже.
Розин нервно сглотнула.
— Я приехала не за тем, чтобы отвоевать Гайона, — сказала она в ответ на колючий взгляд Юдифи.
— Однако, вы здесь, и, полагаю, не для того, чтобы купить побрякушки или полюбоваться на дрессированного медведя.
— Конечно, нет, есть цель поважнее, — призналась Розин. — Отчасти это касается торговли — привезла специи, которые вы заказали отцу в его прошлый приезд. Кроме того, мне нужна отделка для нового платья… — Розин сделала паузу, стараясь перевести дух. — В прошлом месяце отец отправился во Фландрию и там умер. Прис поехал за телом. Я надеялась, что смогу попросить у Гайона эскорт, чтобы нас проводили до Уэльса — он обещал, если возникнет необходимость — и я полагала, он должен знать о смерти отца… и прочем.
— Тогда вам лучше поехать со мной в замок, — предложила Юдифь ледяным тоном. — Все дела уладим там и, в любом случае, вам нужно где-то переночевать. Искренне огорчена смертью вашего батюшки, мы с ним подружились.
Юдифь спрашивала себя, что станет делать, если неожиданно приедет Гайон и отдаст все внимание Розин и детям, особенно, малышке. Они предпочитали не обсуждать эту тему, интуитивно избегая того, что могло причинить боль. И теперь Юдифь поняла, что совершила ошибку, но было слишком поздно.
Напряженность между двумя женщинами становилась почти осязаемой, хотя Юдифи удалось спокойно обговорить с Розин цену привезенного товара. Розин тоже не тушевалась перед графиней и вела себя достаточно независимо, даже с вызовом. Элунед дулась, как мышь на крупу, так что де Бек повел ее и Риса в конюшню посмотреть на потомство Мелин, прежде чем девочка не сказала чего-то, что могло испортить отношения.
— Элунед потеряла отца, а теперь и деда, — вздохнула Розин. — А этот ребенок не облегчил нашу жизнь, — она с нежностью посмотрела на дочку, свернувшуюся калачиком у матери на коленях. — Я не хотела третьего ребенка, все получилось случайно. Она — та ниточка, которая связывает меня с Гайоном, но я легко обошлась бы без этого, — Розин нежно погладила золотистые локоны и улыбнулась. — Пошла в деда Гайона, Ренарда де Руэна. Он женился на валлийке, дочери старого лорда Овейна, Гельвине. Отец присутствовал на их свадьбе, хотя тогда был еще ребенком.
Юдифь молчала, не зная, что сказать. Если бы Розин говорила иным тоном, ее слова можно было бы принять за вызов, но интонация скорее походила на колыбельную для засыпающей малышки, в них не таилось угрозы, хотя все равно жалили. Юдифь представила стройное, сильное тело Гайона, почти ощутила его на ощупь… Это же должна чувствовать Розин. Ребенок на коленях был живым напоминанием об их любви, удовольствии, которое они дарили друг другу. А у нее, Юдифи, нет ребенка, чтобы утешить в отсутствие любимого.
Розин оторвала взгляд от дочери и успела заметить выражение лица графини, прежде чем оно сменилось маской. За холодным безразличием светской дамы скрывался дикий зверь.
— Пожалуй, мне лучше отправиться домой сейчас, если вы любезно предоставите нам эскорт, — предложила она, сохраняя достоинство.
