В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
Она не нуждалась в нежности, а Эш и не давал ей этого. Короткие стоны ее наслаждения заставляли его действовать грубее, чем он хотел бы, но Еве было все равно. В погоне за желанием, она намеренно ускорила темп. В конце осталось только ощущение сладостного, сокрушительного освобождения.
Они полежали несколько долгих минут, восстанавливая дыхание. Эш уткнулся лицом в изгиб ее шеи, а Ева настолько обессилела, что не могла его столкнуть, хотя была придавлена его весом. Чувствуя, что ей неудобно, Эш сдвинулся и лег рядом, опираясь на локоть так, чтобы видеть ее лицо.
Ева медленно подняла ресницы и улыбнулась, глядя ему в глаза. И взгляд этот сказал все, что Эш хотел знать.
— Как вы себя чувствуете?
— Ммм… — выдохнула она. — Если это сон, то я не хочу просыпаться.
Все случилось так быстро, размышляла Ева, что не было времени подумать, правильно ли она поступила. Сейчас, когда стала настигать реальность, Ева почувствовала, как внутри всколыхнулось беспокойство, легкая дрожь, которую она сразу же подавила. Эш знал, кем она была, и принял это, иначе не стал бы заниматься с ней любовью.
Так ведь? Ей нужно знать.
Тщательно подбирая слова, Ева сказала:
— Это куда лучше, чем все мои сны о вас.
Эш засмеялся и чмокнул ее в бровь.
— Когда мы поженимся, сны нам будут не нужны. Мы каждую ночь будем держать друг друга в объятиях.
Ева улыбнулась, позволяя тишине слегка затянуться.
— Знаете, мой отец ничего не хотел слышать о снах мамы. Он не мог принять того, что она была иной, вы знаете, одаренной. Из-за этого он чувствовал себя очень неловко.
Эш поцеловал ее в шею.
— Я понимаю, почему. Мужчины не обладают той восприимчивостью, что есть у женщин. Они рассчитывают не на интуицию, а только на свои животные инстинкты и на то, что говорит разум.
— Мама вовсе не была неразумной!
Только сейчас Эш догадался, что это не пустой разговор и не те милые глупости, которыми обмениваются пресыщенные любовники. Это расставленная для него ловушка.
— Я этого не говорил и совсем не это имел в виду. Я в полной мере осознаю, что ваша мать была одаренной.
Его слова успокоили Еву, но лишь слегка.
— Вы верите в мой дар, Эш? Я имею в виду то, что я слышу голос Анжело, вижу сны и видения?
Чувствуя себя беспомощным, он ответил:
— Что вы хотите от меня услышать, Ева? Что у меня нет сомнений? Это будет неправдой. Все это для меня в новинку. Конечно, мне тяжело это принять, и я бы предпочел все объяснить как-то иначе, но я не могу.
Когда она села в постели, он сделал то же самое.
— Ева, — тихо спросил Эш, — какое это имеет значение? Вы воспринимаете это всерьез, поэтому я готов относиться к этому так же. Все, что меня волнует, это мы. Неужели вы не понимаете, что я хочу быть с вами, несмотря ни на что?
Растирая ладонью грудь, Ева пыталась унять возникшую там боль. А когда заговорила, ее голоса почти не было слышно.
— Я уверена, мой отец сказал матери то же самое, когда женился на ней. Но ничего не вышло. Когда ты не можешь сказать самому близкому тебе человеку, что думаешь и чувствуешь, теряется что-то ценное.
Эш сжал ее плечи:
— Я — не ваш отец. Я хочу верить. Более того, я хочу действовать так, будто уже верю.
— Это не тот случай, — сказала Ева. — Сейчас вы говорите так, но я на себе испытала, как это бывает. Знаете, почему моя тетя так и не вышла замуж? Не только она, но и многие из моих братьев и сестер Клэверли? Потому что разочаровались в любви. Ни один мужчина или женщина не захочет связать судьбу с безумцем. — Ее голос задрожал и стал резким. — Мы на горьком опыте научились держать наш секрет глубоко внутри. Моя мама рискнула, дав шанс отцу, и ох как же она за это поплатилась.
Ева посмотрела на него, и покачала головой:
— Я не могу выйти за вас, Эш. Ради нас обоих.
После этих слов Эш с ожесточением поцеловал Еву и оставил в постели, дрожащую. Когда он обернулся, то же ожесточение отражалась в его глазах.
— Вы думаете, это так легко? Неужели не понимаете? Стоит нам только оказаться в одной комнате, как воздух накаляется. Стоит мне только коснуться вас, вы начинаете дрожать. Ад и проклятие, я тоже начинаю дрожать. Даже если мы не вместе, вы — со мной. Я не могу выбросить вас из головы. Разве вы не чувствуете ко мне то же самое?
Она хотела сказать «нет», но не смогла позволить лжи сорваться с губ.
Эш кивнул.
— Я вижу, вы начинаете осознавать причину. Вот еще одна, если вы нуждаетесь в убеждении.
Он толкнул ее на подушки. Его руки медленно начали свой путь вниз от плеч Евы, задержавшись на груди, спускаясь по талии к жаркому местечку между ног. Он улыбнулся, когда она, задохнувшись, вонзила пальцы в его плечи, но не стал спешить. Медленно, обдуманно, он проложил дорожку из поцелуев сначала вниз, затем снова вверх, к ее губам.
Ева извивалась от прикосновений его губ. Не отрывая своих глаз от его, она прошептала едва слышно:
— Вы не можете… Я не могу… Разве мы можем?
Прислонившись лбом к ее лбу, Эш признался:
— Никогда бы не подумал, но я, кажется, не могу вами насытиться.
Ее мгновенный ответ на его прикосновения все же не сумел развеять самообладание Эша, и теперь, когда первый порыв страсти уже угас, он хотел взять ее медленно, бережно, используя весь свой любовный опыт в том, как доставить удовольствие, довести до вершины и оставить полностью удовлетворенной. Он будет непреклонен в своем намерении, и тогда Ева узнает, что принадлежит ему, а он — ей.
Но у него не получилось. Внезапно нахлынула жажда, которую Эш так долго подавлял ради Евы. После первого ищущего прикосновения ее рук он стал неудержим.
Страсть вела Еву и питала ее. Она то лежала обессиленная, как будто все кости расплавились, то вжималась в Эша всем телом, губы жаждали поцелуев, а руки — прикосновений. Пока Эш пытался отдышаться, Ева легла на него сверху.
Ее волосы шелковым полотном окутали Эша, когда их губы встретились в пылком поцелуе.
