Жюльетта Бенцони - Ожерелье Монтессумы
— Для начала успокойтесь и выслушайте меня! Во-первых, не путайте разные вещи. Вы представляете закон только в суде, когда речь идет о том, чтобы убийца ответил за совершенное преступление. Во-вторых, дуэль — это сфера префекта, полицейских или жандармов, а вы не относитесь ни к тем, ни к другим. И, в-третьих, Альдо Морозини, оказавшийся в идиотском положении, хочет, чтобы об этом деле никто не узнал. Малейшая несдержанность, минимум огласки — я говорю о газетах, — и его жизнь разрушена. Не забывайте, что у него есть жена и дети, к которым он очень привязан, поверьте мне…
— Я понимаю. Я видел фотографию княгини Морозини. Она, должно быть…
— Лиза еще красивее, уверяю вас! Но вернемся к нашему разговору. Я, как первый секундант, буду нем, как могила. И вас я выбрал, в первую очередь, из-за вашей должности — она ко многому обязывает. Мы представим вас и назовем только фамилию, не упоминая о ней. Молчание в ваших же интересах.
— Допустим! А как поведет себя противная сторона?
— Это австрийцы. С тех пор, как они воевали на стороне Германии, их у нас не слишком любят… Если речь не идет об эрцгерцогах или высшей знати. Я хочу сказать следующее: если они начнут болтать, то только себе навредят. Местные власти будут счастливы засадить их за решетку. Итак, ваш ответ?
— Вы скажете мне, куда она уехала?
— Мое слово в обмен на ваше!
— По рукам! Я согласен!
— И я держу слово: донья Изабелла уехала в замок Ургаррен неподалеку от Аскена. После дуэли я окажу вам любезность и отвезу вас туда со всей вашей амуницией. Там есть великолепная гостиница… Собеседники скрепили соглашение второй порцией кофе по-ирландски и договорились встретиться на следующий день в пять часов утра у входа в гостиницу «Карлтон».
Англе расположен на полпути между Байонной и Биаррицем, поэтому доехали они быстро. Спутники молчали. Адальбер вел машину — на этот раз он не лихачил, чтобы поберечь нервы своего пассажира, — и умело скрывал свою тревогу. Он знал, что Альдо отличный спортсмен и, по его словам, фехтование было ему знакомо с юности. Но Видаль-Пеликорн все равно нервничал, веря в справедливость поговорки, утверждавшей, что нет никого опаснее неумехи. Правда, он был рад, что выбор пал на шпаги, а не на пистолеты. Фожье-Лассань буквально цепенел от страха при мысли о том, что его, человека из высшего света Лиона, может кто-то узнать. Альдо же страдал оттого, что ему приходилось участвовать в дурацком спектакле. Сама дуэль его мало волновала. Для него предстоящий поединок был лишь бесцельно потраченным временем, и ничем более! И это в тот момент, когда он мог получить изумруды Монтесумы! Князь думал только о том, как ему завладеть драгоценностями. Гнусная проделка баронессы Агаты освободила его от малейших угрызений совести.
Наконец, приехали.
Замок Брендо, выстроенный год назад благородным испанцем, искусно сочетал в своей архитектуре белые стены арабских дворцов, модерн и неомавританский стиль. Замок отражался в красивом озере, по которому величаво скользили белоснежные лебеди. Здание окружал огромный сосновый парк, и в неярком предрассветном свете оно более, чем когда-либо напоминало замок из сказки. В нем часто устраивались великолепные праздники, но сейчас он спал…
Альдо и его секунданты приехали вовремя, но противник и его спутники уже были на месте. Это было понятно: хозяин замка доводился родственником генералу. Фон Бах взял на себя обязанности распорядителя дуэли, вторым секундантом барона оказался какой-то русский. Место для поединка выбрали под шатром из веток. Немного в стороне на складном столике врач готовил инструменты, вату и бинты для оказания первой помощи.
— Как радует глаз это прекрасное весеннее утро, — пробурчал Адальбер. — А физиономия у твоего противника неприятная… Я бы предпочел посмотреть на хорошее боксерское состязание!
Альдо был того же мнения, но приходилось довольствоваться тем, что имеешь… Дуэлянты остались в брюках и рубашках, и Морозини заметил, что у барона брюхо внушительных размеров. Они подошли к распорядителю. Тот измерил шпаги, которые привез, дал противникам инструкции, отошел в сторону и скомандовал:
— К бою, господа!
Что и было сделано в соответствии с многовековыми правилами проведения дуэлей. Глядя на толстяка с красным лицом, стоявшего перед ним в боевой позиции, пронзавшего его свирепым взглядом и потрясающего шпагой, Альдо почувствовал непреодолимое желание рассмеяться… Сцена была уморительная!
Клинки зазвенели, столкнувшись, когда, к огромному удивлению Альдо, он услышал ироничную реплику, произнесенную спокойным женским голосом. На поляну неторопливым шагом вышла дама в возрасте. В одной руке она держала поводок, тянувшийся к ошейнику кокер-спаниеля цвета карамели, а в другой — трость с острым наконечником. Небольшого роста и полноватая, она обладала осанкой императрицы. На ней был великолепный светло-серый костюм, английский плащ из домотканой материи был небрежно наброшен на плечи, а серебристые волосы покрывал шелковый шарф. Незнакомка продолжала говорить как ни в чем ни бывало:
— …А когда я говорю «уморительная», я понимаю, о чем я говорю. Можно назвать сцену гротескной! Это не дуэль, а буффонада!
— Дорогая теща! — прорычал Вальдхаус. — Чем мы обязаны вашему присутствию? Это мужское дело, и вам не следует вмешиваться в то, что вас не касается.
— Вы полагаете? Я думаю иначе с того самого момента, как вы своими мальчишескими выходками поставили под угрозу доброе имя нашей семьи.
— Речь идет не о добром имени, а о чести!
— О какой чести вы говорите? Из-за глупой болтовни вы пытаетесь убить человека, принадлежащего к цвету европейской аристократии, пользующегося всемирной славой знатока старинных драгоценностей…
— Глупая болтовня? Моя жена сама призналась в том, что он ее любовник! Что вам еще нужно?
— Правда! И дело в том, что она мне известна. Агата познакомилась с князем всего лишь месяц назад в поезде. Она чудом на него успела в тот день, когда ушла от вас. Довожу до вашего сведения, что этот благородный человек не позволил ей попасть под колеса. Вам следовало бы его поблагодарить. Если бы не он, вы бы уже стали вдовцом!
— Это ваша дочь вам рассказала?
— Разумеется. И, поверьте мне, она не осмелилась бы солгать мне. Видите ли, после двух-трех неудачных попыток обмануть меня, Агата поняла, что со мной это не проходит.
— Но тогда… Зачем же она призналась? И, к тому же, в его присутствии?
— Агата решила, что так вы скорее поймете, что она хочет расторгнуть с вами брак. Есть люди, против которых бороться бесполезно. Глупость, согласна… Мне приходится признать, князь, — обратилась она к Альдо, — что моя дочь не слишком умна. Судя по всему, это гены моей свекрови. Прошу вас простить ее за ту выходку, которую она себе позволила. Полагаю, она сочла это забавным…
