Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 1
Именно поэтому он нанял для жены горничную, которая не оставляла ее ни днем, ни ночью. Когда Людольф истратил большую часть состояния жены и она больше была ему не нужна в постели, ничего не стоило нанять надежного человека и избавиться от нее. Но он не хотел повторять печальных ошибок прошлого и решил на сей раз приложить все усилия, чтобы остаться вне подозрения. В конце концов для него было не так уж важно, сколько еще протянет Амалия. Он занимался своими делами, и жена ни в чем не могла ему помешать. Она было утонченной и воспитанной женщиной и никогда не говорила о разрыве их отношений даже с самыми близкими друзьями. Только Нелтье знала всю правду, но и она не могла отрицать того, что Людольф был всегда внимателен и заботлив по отношению к ее госпоже.
Людольф надеялся, что Франческа станет его любовницей. Было очень трудно видеть ее каждый день, когда она часами сидела за мольбертом, тем более, что в углу мастерской стояла огромная кровать, отгороженная всего лишь тонкой китайской ширмой. Если бы только Франческа не отвергла притязаний Людольфа в первый день, с какой бы радостью он бросил ее на кровать и овладел ею со всею силой страсти.
Хендрик снова сидел, обхватив голову руками. На столе стояла бутылка виноградного бренди и стакан, в который он постоянно подливал содержимое бутылки. День прошел ужасно. Хендрика принимали везде очень плохо. Сначала его встречали приветливо, но когда узнавали о цели прихода, то лица у всех мгновенно становились каменными. Иногда ему просто грубо показывали на дверь, но притворная вежливость была ничуть не лучше и нисколько не уменьшала разочарования. Лишь один старый друг пообещал ему дать несколько сотен флоринов. Больше ему за весь день ничего не удалось достать.
— Господин, — повторила Грета, после того как Хендрик не услышал ее в первый раз, — к вам пришел гость.
Он посмотрел на Грету ничего не видящим взглядом.
— Что ты сказала?
— Пришел гер ван Дорн и хочет вас видеть. Он приходил вчера после обеда, но вы были в мастерской. — Грете показалось, что Хендрик не уловил смысла ее слов. — Вы работали с натурщиком, с тем самым, который позирует вам для «Сборщика налогов». Я не рискнула вас побеспокоить.
Хендрик провел по лбу забинтованной рукой. Вчера? Неужели еще вчера он мог спокойно работать и не иметь никаких забот? Хендрику казалось, что со вчерашнего дня прошла целая вечность. Ему не хотелось никого видеть:
— Разве Франчески нет дома?
— Она еще не пришла. Но если бы даже все три ваши дочери были дома, гер ван Дорн хочет видеть именно вас.
Хендрик глухо застонал:
— Проводите его ко мне.
Когда Питер вошел в гостиную, то был потрясен почерневшим от горя лицом Хендрика.
— Вы не здоровы, сударь?
— Нет, ничего. — Хендрик показал Питеру рукой на кресло. — Если вы хотите поговорить, то боюсь, что я сегодня не слишком приятный собеседник.
— Не беспокойтесь. Я всего лишь хочу обратиться к вам с просьбой, а затем сразу уйду.
— Что за просьба?
— Вы позволите мне ухаживать за Франческой и попробовать завоевать ее расположения? Мне также хотелось бы навещать ее иногда в Делфте.
Хендрик уставился на Питера налитыми кровью глазами. Делфт? Франческа? Но ведь с этим уже покончено, он собирался обо всем рассказать дочери и напился почти до бессознательного состояния, чтобы решиться на это.
— Вы разве не знаете, что по просьбе Франчески я никому не позволяю за ней ухаживать?
Питер смело сказал:
— Это распространяется на других, а не на меня.
— А почему она должна обращаться с вами иначе, чем с другими?
— Не могу сказать почему, но уверен, что это так.
Хендрику надоел этот настойчивый молодой человек. Он хотел остаться в одиночестве и подумать о том, как сообщить дочери страшную новость, которая разобьет ей сердце. Он думал о тех днях, когда своим беспутством доводил Анну до слез. Хендрик никогда не думал, что навлечет такое несчастье на старшую дочь. Его сердце разрывалось на части. Он сделал нетерпеливый жест рукой и с перекошенным от горя лицом сказал:
— Если Франческа так хочет, я не стану возражать. Замужество для нее будет лучшим выходом, потому что обучение в Делфте стало для нее невозможным.
— Не понимаю. Я думал, что все уже решено.
Хендрик затряс головой, как смертельно раненный зверь.
— У нас нет больше денег. Я вел себя как идиот, Питер, и все проиграл в карты.
— Наверняка все не так уж плохо. Банк…
— Я там уже был. Я сегодня везде побывал. Этот дом пойдет с молотка. Придется где-то снимать угол. — Голос Хендрик оборвался. Он прижал трясущуюся руку к глазам, а другой рукой показал Питеру на дверь.
Питер взял стул и придвинулся поближе к Хендрику.
— Я дам вам взаймы денег на обучение Франчески и не возьму проценты. Вы отдадите долг, когда сможете. А если не отдадите, то я не буду в претензии. Франческе необходимо дать шанс.
Хендрик медленно поднял голову. Казалось, он не понял слов Питера.
— Вы сказали…
— Да. Назовите мне сумму.
Хендрик с трудом собрался с мыслями. Происходило что-то важное, и нельзя было допустить ошибки.
— Первый взнос внес Виллем де Хартог, когда оформлял договор с Вермером. На это ушла часть денег от продажи портрета Франчески, но это еще не все. Остальная плата за обучение и за все материалы должна быть внесена за два года вперед. Да, еще плата за жилье и питание.
— Я же сказал: назовите сумму, которая потребуется для обучения Франчески.
Хендрик в нерешительности искоса посмотрел на Питера.
— Может случиться так, что она все равно не согласится ответить на ваши ухаживания.
Лицо Питера побагровело от гнева.
— Это вовсе не значит, что она будет мне чем-то обязана. Надеюсь, у вас хватит здравого смысла ничего не говорить Франческе о нашем уговоре! — Питер вспомнил об уговоре с Алеттой, о котором Франческа тоже ничего не знала. Он чувствовал, что сам может разрушить свои отношения с Франческой, но вот уже во второй раз он сталкивался с исключительными обстоятельствами и не мог придумать лучшего выхода.
— В таком случае, я принимаю ваше любезное предложение.
Перед Хендриком блеснул луч надежды. Может быть, все как-нибудь уладится. Решение самой важной проблемы пришло прямо к нему в дом. Теперь нет нужды разбивать мечты Франчески. Он ничего не скажет дочери о том ужасном положении, в которое он попал. Пусть она отправляется в Делфт в счастливом неведении, а если о его проигрыше станет всем известно, то он постарается хранить это в тайне от дочери как можно дольше. Неужели удача снова улыбнулась ему?
