Кара Эллиот - Рискни ради любви
Такого Джека, посмеивающегося над собой, Алессандра еще не видела и испытала облегчение.
— Тепло или холодно — не все ли равно? — возразила она. — Я уверена, что в нужный момент он встанет. Но ты прав. Нам необходимо…
— Устроить военный совет, — договорил Джек за нее.
Беззаботная улыбка больше не освещала его лицо. Подтянувшись, он выбрался из воды и помог Алессандре вскарабкаться на камни. Потом он вытер ее своей рубашкой и лишь после этого отдал ей ее сорочку.
— Правила хорошего тона требуют от джентльмена отворачиваться в такие минуты, — промолвил он, когда она натягивала на себя влажную одежду. — Впрочем, я все равно могу подглядывать.
— Должно быть, я похожа на мокрую крысу, — вздохнула Алессандра.
Зато сам Джек выглядел немного порочным и прекрасным, когда надел на свое точеное тело мокрую рубашку. Она облегала его мускулистый торс, как вторая кожа, ее полы едва прикрывали ему бедра, оставляя открытыми ее взору его стройные длинные ноги.
Алессандра отвела глаза в сторону.
— Девичья скромность? — улыбнулся он, заметив это.
— Да нет, куда более похвальный мотив, — призналась она. — Когда я вижу тебя нагим, забываю обо всем на свете.
— Что ж, позволю себе как-нибудь в будущем бесстыдно воспользоваться этим.
Натянув панталоны, он принес свои сапоги к тому месту, где сидела Алессандра.
— Еще одна испорченная пара? — спросила Алессандра, взглянув на заляпанную грязью обувь. — Не стесняйся, пришли мне счет от своего сапожника.
— Спорить не стану, мы, младшие сыновья, обычно бываем немного беспомощными, однако мое денежное содержание позволяет мне покупать новую обувь, когда в этом возникает необходимость, — ответил он.
На мгновение Алессандре показалось, будто она задела его гордость. Однако, присмотревшись к лицу Джека, освещаемому неровным светом фонаря, она увидела лишь сосредоточенное выражение. Гвозди на подошвах его сапог клацнули о камни, когда он отбросил сапоги в сторону.
— Стратегия… — пробормотал Джек. — Нам надо разработать такую стратегию, которая поможет отправить мерзавца за решетку здесь, в Англии, где он не сможет больше никому причинить вреда. Он слишком опасен, чтобы выпустить его из страны.
— Но что мы можем сделать? — пожала плечами Алессандра. — Убийство австрийского высокопоставленного чиновника, совершенное в Италии, не заинтересует итальянские власти. А доказательств того, что он меня шантажировал, нет. Просто мое слово будет против его слова.
— Скажи мне, что он ищет тут, в Бате, — попросил Джек.
Алессандра вкратце рассказала ему о древнем образе, о карте центуриона и о том, что один влиятельный итальянский вельможа готов финансировать политические цели Фредерико в обмен на бесценный артефакт.
— Так они мечтают основать государство, управляемое современным Цезарем? — Он покачал головой. — Мне известно, что итальянский народ мечтает освободиться от иностранного правления, но Беллазони и его друг надеются, что им удастся возродить славу Древнего Рима.
— Да, разумными мечты Фредерико не назовешь, к тому же он безумен, и поэтому дьявольски опасен, — заметила Алессандра. — Я видела, как он действует, Джек. Фредерико умен и хитер.
Джек приподнял бровь.
— Положим, я становлюсь еще хуже, чем Фредерико, когда возникает необходимость наносить и отражать удары.
Алессандра почувствовала, что краснеет.
— Король должен наградить тебя еще одной медалью за твою службу, — промолвила она.
— Орденом Подвязки? — улыбнулся Джек.
Алессандра бросила в него скомканный чулок.
— Думай лучше о поле битвы, а не о спальне! Джек потер подбородок.
— Военная стратегия говорит о необходимости отнять у врага его главное оружие, — проговорил он задумчиво. — Главный козырь Беллазони — ты. И теперь, когда ты мне все рассказала, он потерял свое преимущество.
— Ты забыл об Изабелле, — напомнила Алессандра.
При мысли о том, что Фредерико может оказаться поблизости от девочки, ее затошнило.
— Да, над ней нависла серьезная угроза, но я уверен, что она будет в безопасности, пока он не подозревает о том, что его план раскрыт, — сказал Джек.
— Хочешь сказать, что мы должны сделать вид, будто ничего не произошло?
— На некоторое время — да. — Джек невидящим взглядом смотрел на пузырьки, лопающиеся на поверхности воды в источнике. — Сделать так, чтобы его поймали в месте раскопок на краже, не так уж сложно. Однако наказание за кражу древних артефактов будет до смешного легким. Я хочу, чтобы его арестовали за более серьезное преступление, а это уже труднее устроить.
— Ты, должно быть, хотел сказать не «труднее», а «опаснее»?
Джек пожал плечами.
Внезапно пар, который она вдыхала, показался Алессандре ледяным, ей стало трудно дышать.
— Нет! — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью из-за меня и моей дочери! Может быть… — Она принялась растирать руки, чтобы разогреть кровь, холодеющую в жилах. — Может, ты поможешь нам найти место, где можно спрятаться? Мы переждали бы опасность там, пока он не уедет.
Едва договорив фразу, Алессандра поняла, что это не выход.
Джек быстро указал ей на ошибку:
— Нуда, оставить его на свободе, чтобы он мог прийти к тебе позднее, ты этого хочешь? Или чтобы причинил вред еще кому-то?
Алессандре стало стыдно.
— Разумеется, ты прав, — сказала она. — Я настоящая эгоистка. И к тому же еще трусиха.
Подойдя к Алессандре, Джек взял ее за руки.
— Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю, — проговорил он. — Ведь ты так долго в одиночку справлялась с таким ужасом. — Поднеся ее руку к губам, Джек по очереди поцеловал каждый пальчик. — Но почему ты ничего не рассказывала леди Кьяре и остальным подружкам-«сивиллам»?
— Я не хотела нагружать их своими чудовищными проблемами, — ответила Алессандра. — К тому же они ничем не смогли бы помочь, только волновались бы. У Кьяры тоже неприятности. — Она на мгновение задумалась. — Возможно, и у Кейт тоже, хотя, по-моему, в нашей маленькой группе она, пожалуй, самая свободолюбивая. Иногда я вижу это по ее глазам, хотя она виду не подает. — Туман становился все гуще, призрачные кудрявые облачка исчезли, и вместо них у входа в грот задул промозглый ветер. — А я лучше других улавливаю малейшие признаки каких бы то ни было уловок.
— Зато тебе больше не понадобится скрывать что-то от меня, — заметил Джек.
Алессандра молчала. Она заставила себя улыбнуться.
Любовь — это такое чувство, сказала она себе, о котором нельзя говорить вслух. И нельзя думать. Нельзя мечтать. Семья Джека надеется, что он женится на милой невинной английской мисс, а не на овдовевшей иностранке со скандальной репутацией.
