Сюзанна Энок - Уроки плохих манер
Тереза сделала еще один шаг назад.
— Какой вы рассудительный, милорд.
— Мне двадцать восемь лет. Я долго искал спутницу жизни и теперь понимаю, что вы именно та, кто мне нужен. Не стоит этому препятствовать.
— Прошу прощения, Александр, но я должна кое-кого найти.
— Только сначала впишите меня в свою карточку. Я не буду слишком досаждать вам, но это не означает, что мы не можем потанцевать.
Маркиз рассуждал вполне разумно, и Тереза не могла ему отказать.
— Я оставлю вам контрданс.
— Вальс.
— Кадриль.
— Вальс. Вы же знаете, что его будут играть дважды. Вздохнув, Тереза подала маркизу карточку. Взглянув на девушку с довольной усмешкой, Монтроуз написал свое имя напротив вальса и вернул ей карточку.
— Благодарю вас. Увидимся.
Тереза не могла осуждать Александра за то, что тот не верил в ее чувства к Бартоломью. На первый взгляд полковник совсем не подходил ей. Он был слишком прямолинеен, иногда вел себя грубо и впадал в депрессию, не мог танцевать, да к тому же спровоцировал грандиозный скандал. И все же Терезу неотвратимо тянуло к нему с того самого момента, когда она впервые увидела его. Он рассказал ей свою историю, и благодаря этому ее собственная трагедия предстала перед ней в совершенно ином свете. Он боролся зато, во что верил, хотя и знал, что это может стоить ему репутации. И будущего.
Тереза споткнулась, едва не наступив на подол собственного платья. Все дело в том, что она любит Бартоломью Джеймса. Как ясно поняла она это сейчас!
О Господи. Да ведь это многое объясняло. Еще никогда прежде Тереза не отождествляла это понятие с кем-нибудь из ухаживающих за ней мужчин. Никто из них не заставлял ее чувствовать себя так, словно все ее существо охвачено пламенем, выжигающим душу и тело.
Тереза обернулась. Толли сидел в ненавистном ему инвалидном кресле, а Лакаби подавал ему какой-то напиток, усиленно делая вид, что вовсе не смотрит на засахаренную клубнику. Тепло разлилось по телу Терезы, когда она взглянула на полковника. Своего любимого полковника.
А ведь сначала она очень переживала из-за того, что его непредсказуемость и острый язык вынудят ее сказать или сделать что-нибудь неприличное. Тереза еле заметно улыбнулась. Но подобное поведение оказалось чем-то невероятно волнующим и возбуждающим. А самый невероятный поступок, совершенный сегодня утром, полностью изменил жизнь Терезы.
Впервые с момента гибели своих родителей она чувствовала себя… свободной. И сильной. А еще она поняла, что ее можно ценить не только за манеры. Тереза могла бы найти более подходящий момент для подобного открытия, но если посмотреть на это с другой стороны, сейчас самый что ни на есть подходящий.
Пригладив подол платья и постаравшись привести в порядок мысли, Тереза огляделась в поисках избранной ею цели. Мундир генерала Мейхью был почти таким же, как у Толли, но, кроме военной формы, у этих двух людей не было ничего общего.
— Генерал Мейхью, — произнесла Тереза, изобразив на лице свою самую очаровательную улыбку.
Угрюмый джентльмен с квадратными плечами обернулся.
— Мисс Уэллер, — протянул он в ответ, склонив голову. Однако свирепое выражение его лица ничуть не изменилось.
— А я как раз гадала, есть ли у вас партнерша на следующую кадриль, — мягко произнесла Тереза. Вальс произвел бы на окружающих большее впечатление, но, как сказал Монтроуз, за вечер оркестр играл всего два вальса. Один Тесс уже обещала ему, а второй оставила для Толли. С этого самого дня один из вальсов всегда будет принадлежать ему — независимо от того, сможет он танцевать или нет.
— Это шутка? — недоуменно вскинул брови генерал. — Или еще одна попытка уязвить меня? Я не дурак, мисс Уэллер, и видел, с кем вы флиртуете.
— Полагаю, вы имеете в виду полковника Джеймса. Вам, наверное, известно, что моя дорогая кузина Амелия замужем за его братом.
— Стало быть, он вам на самом деле вовсе не нравится и вы кокетничаете с ним из чувства долга перед семьей? Право же, мисс Уэллер, я ведь не слепой.
Тереза улыбнулась еще шире:
— Признаюсь, мы с Толли стали друзьями, но это вовсе не означает, что мы с вами должны превратиться во врагов. Не такая я уж злая, как вы считаете, генерал?
Тот кивнул с видимой неохотой:
— Решайте сами, мисс Уэллер. Вы искали меня, чтобы извиниться за отвратительное поведение полковника Джеймса?
— Мне просто не нравится, генерал, что вы хмуритесь. Никто не должен сердиться на таком чудесном балу. — Тереза достала из сумочки карточку. — Так будете дуться или потанцуете со мной?
— Хм. — Он взял карточку из рук Терезы, написал на ней свое имя, а потом вернул назад. — Но если вы намерены оставить меня во время танца в одиночестве, я буду очень обижен.
— Я с нетерпением жду нашего танца, генерал.
Убрав карточку в сумочку, Тереза направилась к Харриет. Ну вот. Она уговорила потанцевать с нею этого угрюмого джентльмена, и для этого ей даже не пришлось прибегнуть ко лжи.
Тереза поймала за руку проходившую мимо Харриет:
— О, тебе всегда нужно носить жемчуг, дорогая. Не знаю почему, но он заставляет твои глаза блестеть как-то особенно ярко.
Харриет обняла подругу:
— Я скучала по тебе, Тесс. Никто не умеет дарить комплименты так искусно, как это делаешь ты.
Засмеявшись, Тереза покачала головой:
— Я говорю только правду.
— Ты сегодня сногсшибательна. — Харриет оглядела подругу с головы до ног. — Это ведь не для Монтроуза, я права?
— Как всегда.
— Стало быть, деверь Амелии и все эти разговоры о нем и пресловутых «душителях» тебя не волнуют? Я думала, ты побежишь от него прочь.
Улыбка Терезы померкла.
— Значит, ты тоже считаешь меня трусихой?
— Что? Нет! Я вовсе не это хотела сказать. — Харриет схватила подругу за руку, и изумрудный браслет Терезы задрожал, рассыпая мириады искр. — «Леди никогда не говорит о политике и войне. Она может лишь тайно оказать поддержку члену семьи в его стремлениях». Это из твоего руководства.
— Ты запомнила? — Тереза уже забыла об этом. Она взглянула на Толли и поймала на себе его ответный взгляд.
«Руководство для леди по благопристойному поведению» прочитали многие дамы, находящиеся в этом зале, хотя большинство из них даже не подозревало, кто его автор. Тереза никогда бы не опубликовала это творение под собственным именем. Но она только теперь поняла кое-что. Она не представляла, о чем пишет. Во второе издание необходимо внести исправления с учетом нового понятия «любовь».
Глава 18
