Сюзанна Энок - Уроки плохих манер
А Бартоломью всегда считал себя излишне циничным! Соммерсет с его властью и деньгами вполне мог бы быть связан с Ост-Индской компанией.
— Я подумаю об этом вечером, — сказал он.
— Поступайте как знаете, полковник. — Лакаби наконец отошел в сторону. — Ну вот. В этом наряде вам впору на прием к самому королю Георгу. Хотел бы я взглянуть на того, кто останется равнодушным к такому зрелищу. — Камердинер снял с плеча Бартоломью пылинку. — Особенно дама сердца.
Бартоломью сдвинул брови.
— Вздор. Моя внешность никогда не производила на Терезу никакого впечатления.
Не проходило и пары секунд, чтобы он не думал о ней. Бартоломью вспоминал ее голос, прикосновения, нежную кожу и теплые губы. Как упрямо она расправила плечи, прежде чем сообщить, что намерена оказать ему всяческую поддержку! Благопристойная девушка, которая вовсе не была такой в его присутствии. Бартоломью намеревался попросить у Амелии брошюру, написанную Терезой. Она будет напоминать ему о том, каким счастливчиком он оказался, не попав в число безуспешно ухаживавших за ней джентльменов. Считала ли счастливой свою встречу с ним Тереза, Толли не знал.
— Она не из тех, кого можно держать в любовницах, полковник.
Бартоломью гневно взглянул на камердинера:
— Знаю. Я об одном прошу вас, Лакаби, держите язык за зубами, когда дело касается Терезы Уэллер. Никаких замечаний или советов. Вам это ясно?
— Я не хотел никого обидеть, сэр. Просто интересно узнать, каковы ваши намерения.
— Мои дальнейшие действия, — Бартоломью схватил трость и обошел вокруг инвалидного кресла, — зависят от того, как со мной поступят. Может статься, меня вымажут дегтем, обваляют в перьях и выгонят прочь из Лондона. Поэтому если хотите и впредь лицезреть Терезу Уэллер, помогите найти того, кто выжил после нападения «душителей».
— Хорошо, сэр. Что, не станете сегодня спускаться по лестнице в кресле?
— Похоже, моя гордость восстанавливается быстрее, чем колено. Так что мой ответ — нет. Вы снесете вниз кресло, а я — трость.
К счастью для больной ноги Толли, Стивен заметил его раньше, чем он успел начать спуск.
— Господи, Толли, — воскликнул он, поспешно взбегая по лестнице и обхватывая брата за талию. — Тебе так обязательно надеть сегодня мундир?
— Я хочу привлечь к себе внимание, — проворчал Толли, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ругательства. — Выглядишь восхитительно, Вай, — обратился он к показавшейся у подножия лестницы сестре.
Девушка присела в реверансе.
— Благодарю вас, полковник. Я специально повязала красный кушак. Он так подходит к вашему мундиру. — Вайолет провела рукой по опоясывавшему ее талию поясу. — Таким образом я хочу выразить свою поддержку.
— Черт возьми, — еле слышно пробормотал Стивен. — Толли, сделай же что-нибудь.
Бартоломью откашлялся.
— То, что ты здесь сегодня, Вай, уже помощь. Однако не стоит открыто противопоставлять себя остальным. Чем больше люди будут очарованы тобой, тем сложнее им будет сказать про меня какую-нибудь гадость.
— В таком случае я постараюсь быть неотразимой. Ты же знаешь: в этом мне нет равных. — Вайолет отдала Бартоломью честь. — Они еще не знают, какой удар их ждет.
— Спасибо тебе.
Как только братья спустились с лестницы, Бартоломью поспешно отошел в сторону. Недовольно ворча и жалуясь на судьбу, Лакаби с помощью двух лакеев стащил кресло вниз.
— Ваш трон, полковник, — тяжело дыша, объявил камердинер.
Толли указал на входную дверь, и Грэм услужливо распахнул ее.
— Привяжите кресло к задку экипажа.
— Ну, слава Всевышнему! А я уж думал, мне придется тащить эту штуку на собственном горбу, — проворчал Лакаби, выходя на улицу.
Посмотрев вслед камердинеру, Стивен обратился к Бартоломью:
— Если он кажется тебе несносным, Толли, я могу подыскать кого-нибудь другого.
— Нет необходимости. Мы с Лакаби, кажется, прекрасно друг друга понимаем.
— Что ж, хорошо.
Стивен был доволен собой, и Бартоломью не стал его разуверять. Он вел себя не слишком-то любезно, когда его родные вернулись в Лондон. И не будь рядом с ним Терезы и Лакаби, вряд ли он стал бы таким, каким был сейчас.
Бартоломью с семьей прибыл на бал раньше Уэллеров. Хотя Тереза, или ее брат, или бабушка, или все они вместе вполне могли принять решение не ездить сегодня в гости. Отсутствие Тесс вынудило Бартоломью то и дело переключать внимание с собравшихся в зале гостей на высокие двойные двери.
— Полковник Джеймс.
Бартоломью поднял глаза. Перед ним стоял мужчина лет на десять старше его самого, в очень похожем мундире с бело-золотыми эполетами на плечах.
— Генерал Мейхью.
Вскочив с кресла, Бартоломью отдал честь. Да, он ушел в отставку, но сегодня предпочел надеть мундир. Поэтому ему не хотелось, чтобы его лишний раз обвинили в непочтительности и недостойном поведении.
— Как вам не стыдно, Джеймс, выставлять себя напоказ, в то время как ваши люди лежат где-то мертвые.
— Не где-то, генерал, а в Индии, — холодно ответил Бартоломью, прекрасно осознавая, что все вокруг прислушиваются к их беседе. — Мы вытащили их из колодца, в который всех нас бросили «душители». Вы ведь не думаете, что мои солдаты прыгнули туда сами?
— Ну, это ваш взгляд на развитие событий. Я же больше ни от кого не слышал подобного вздора.
— Неудивительно, поскольку истина прижата туго набитым кошельком.
В толпе раздался тихий смех, и без того красное лицо генерала стало багровым.
— Это непростительная дерзость, — брызгая слюной, рявкнул он.
— Но ведь это вы затеяли спор с инвалидом, — как ни в чем не бывало произнес Бартоломью. — Вы хотя бы понимаете, что ведете себя как фигляр и задира? — Он снова отдал честь, а потом уселся в кресло. — Приятного вам вечера, генерал Мейхью.
Когда тот удалился прочь, бормоча себе под нос проклятия, вернулся Стивен с двумя бокалами в руках. Один, наполненный шотландским виски, он передал брату.
— Не слишком ли жестоко ты с ним обошелся?
— Вообще-то я предпочел бы сразиться с ним на кулаках:
— В таком случае я не стану сетовать на то, что ты изменил свое первоначальное намерение, — произнес Стивен, — но почему ты это сделал?
Бартоломью затаил дыхание. Даже не оглядываясь по сторонам, он знал, что Тереза здесь и идет к нему.
Стивен продолжал говорить, но Бартоломью уже не слышал его слов. Все его внимание было приковано к восхитительной молодой леди с серо-зелеными глазами и волосами цвета растопленного меда. Сегодня на ней было изумрудно-зеленое шелковое платье. Шею, левое запястье и уши украшал гарнитур из камней того же цвета.
