Наталья Ручей - Притяжение века
Она объехала имение, заново познакомилась с арендаторами и рабочими, и даже дала обещание присутствовать на деревенском празднике, хотя последние пять лет Элфорды игнорировали это событие. Она привыкла думать о себе как о леди Элфорд, но не считала нужным вести себя как прежняя леди Элфорд.
Другая… Нет, она больше не звала ее так. И больше не считала чужой. В последнее время между ними установилось нечто вроде тонкой связи, и если накатывало отчаяние, они могли даже обменяться одной-двумя фразами. Потом образ Мэри расплывался и исчезал, но послевкусие оставалось приятным. Она не видела ненависти в глазах двойника, и не испытывала ненависти к ней. Они обе приняли случившееся.
Несколько раз Мэри лицезрела Пола рядом с двойником, но его образ был расплывчатым и, если можно так выразиться, холодным. Она не пыталась заговорить с ним, считая, что это бессмысленно и… не нужно ни ей, ни ему. Даже если она и вернется в свое время, они уже не смогут быть вместе. Пол не нужен ей, а она не нужна графу. Все верно, все так и должно быть.
И тем не менее, Мэри желала, чтобы у двоих этих мужчин жизнь сложилась, чтобы они получили то, чего хотят и чего достойны. Возможно, и вышло бы у нее с графом крутить амуры, если бы не потеря девственности в будущем, которое, в общем-то, было ее прошлым. Но этот факт уже не изменить, как и тот, что вопреки сильному желанию, она не могла выбросить графа из мыслей.
И злилась на себя за то, что отдалась в свое время другому, и понимала, что злость пуста. Они из разного времени. Они не созданы друг для друга. Граф будет счастлив с достойной его девушкой, а она… Плакать уже не хотелось. Кричать – иногда, выть – временами, а все больше раствориться в пространстве, убежать от невыносимой боли. Ведь наверняка придется через это пройти. Почему не сейчас?
Джед уже давно не давал о себе знать. И Эсма. Три дня Мэри молилась в своей комнате, с надеждой осматриваясь по сторонам, но ни один их них не дал понять, что услышал. Ей пришлось войти в мир, пришлось снова полюбить то, от чего она добровольно согласилась отказаться, если бы ее вернули в двадцать первый век.
Но к незапланированным встречам она была пока не готова, и виконт долго штурмовал дверь дома, чтобы пройти через оборону дворецкого.
– Цель вашего визита, милорд.
То, что дворецкий не растягивал губы в улыбке – не новость, но игра в судебного пристава – находка семейства Элфорд, однозначно.
– Цель моего визита, – спокойно ответил виконт, – нанести визит леди Элфорд.
– Я прекрасно понял, к кому вы приехали, милорд. Я уточнил цель визита. Впрочем, миледи никого не принимает.
– Тогда к чему допрос?
Горячность Блэкбернов дала о себе знать, и виконт начинал злиться.
– Пытаюсь выяснить, чего ожидать от вашего визита. Хотя миледи не велела никого принимать, ей необходимы положительные эмоции.
Брайн выдержал паузу в минуту, но двери не распахнулись. Но и не закрылись.
– Вы ждете подробностей или хватит нескольких фраз?
– Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.
Услышав знакомое изречение, Брайн сделал проверку:
– Гораций?
– Сэмюель Джонсон, милорд.
Виконт доброжелательно усмехнулся.
– Я не упомяну в разговоре лорда Блэкберна.
Двери открылись, дворецкий принял перчатки, изобразил поклон и сообщил, что леди Элфорд в библиотеке. Брайн покачал головой, когда дворецкий хотел доложить о нем, и сам прошел в указанном направлении. За дверью слышались громкие голоса, и Брайн остановился.
– Я привык к тебе, правда-правда, – голос мальчика.
– Напрасно, – Мэри.
– Почему? Ты мне нравишься.
– Но я ведь не всегда нравилась тебе?
– Ну, да, но я уже и забыл.
Вздох, пауза.
– Не привыкай ко мне.
– Почему? Ты добрая, и я тебе тоже нравлюсь. Ты даже обещала мне день рождения. Помнишь? Мэри, помнишь? Через сколько дней?
– Без понятия.
– Я же только пять минут назад напоминал: четыре дня. Ты опять потеряла память, да?
– У меня полно дел без твоего дня рождения.
– Не правда. Да-да-да. Не правда. Ты только спишь и сидишь у окна, а нет… Я сам забыл, ты еще много катаешься на лошадках, чтобы совсем не скатиться в уныние. Вот, выговорил! А когда никто не видит, ты грустишь и еле сдерживаешься, чтобы не заплакать. Я знаю. Но ты не грусти, потому что Энн через четыре дня испечет большой торт, и я с тобой поделюсь. И свечки будут, да? Восемь, да?
– Тебе пять лет.
– Ну, да, сегодня пять, но будет шесть. А я хочу восемь. И вот когда я буду таким большим, я буду сильным и смогу тебя защитить. Вот. Станешь моей принцессой. Ну, помнишь, как в сказке, что ты рассказывала?
– Спасибо, что сравнил с лягушкой. – Мэри рассмеялась. – Пусть будет восемь свечей.
– Или девять?
– Повременим.
Усмехнувшись, виконт постучал и вошел в библиотеку. Мэри нехотя отвернулась от окна, но увидев гостя, приветливо улыбнулась. Билли соскочил со стула, на котором сидел подле нее.
– К тебе пришли, – сказал, блеснув большими глазами, как у отца.
– Да, пришли, – согласилась Мэри. – Что я должна сделать? Ты ведь будущий виконт, ты сам мне говорил.
Мальчик нахмурил лоб, задумавшись.
– Ты должна улыбнуться и сказать, что рада встрече! – выдал он, и сам несказанно обрадовался.
– А если я отнюдь не счастлива от этой встречи? – подначила Мэри.
Он снова нахмурился, походил по комнате, посматривая то на нее, то на гостя, и уверенно сказал:
– Но ты должна быть счастлива, потому что в гости пришел молодой неженатый джентльмен!
– Не поспоришь. – Мэри посмотрела с теплотой на Брайна: – Виконт, рада встрече.
– Надеюсь, вы это сказали не потому, что так предписывает этикет?
Мэри скрыла улыбку.
– Не только. Так мне посоветовал будущий лорд Элфорд.
Виконт склонился, запечатлев на ее руке поцелуй.
– Вы умеете утешить.
– Вы разве в печали?
– Отчасти, но это неважно.
– Присаживайтесь, – Мэри указала на ближайшее кресло. – Я, действительно, рада вас видеть.
Он знал, что сейчас она сказала правду.
– Мэри, а можно я приглашу лорда Лэнгли на день рождения? – Мальчик теребил подол платья, чтобы привлечь внимание. – Можно? Или ты пригласи. Тогда у меня будет на один подарок больше.
– Попробуем, – она улыбнулась ребенку и Брайну. – Какие у вас планы на субботу?
– Буду рад присутствовать, – вежливо ответил виконт.
Он подумал, что возникнут пересуды, когда свет узнает, что лорд Лэнгли присутствовал на дне рождения незаконнорожденного племянника леди Элфорд. Пересуды возникнут в любом случае: никто не устраивает праздников незаконнорожденным, но он не хотел говорить ей об этом. Ему нравилось, что леди Элфорд совершала поступки, которых не ждут от настоящей благовоспитанной леди, ему нравилось, что сама она была мало похожа на настоящую благовоспитанную леди, и нравилось, что его брат с ней вел себя абсолютно не как его светлость и джентльмен.
