Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 2
Ауриана помолчала немного, давая возможность переварить свои слова присутствующим и хоть немного свыкнуться с ее мыслями.
— Запомните также, что этот новый Император стремится к войне так же отчаянно, как последний нидинг стремится вновь обрести свое честное имя, — продолжала она. — Как только кто-нибудь в мире предпринимает попытку к сопротивлению его власти и неповиновению, он тут же обрушивает всю свою мощь на этот народ. Если мы не будем проявлять сейчас открыто свое негодование, он, возможно, обратит свои силы против какой-нибудь другой жертвы. Именно исходя из этих соображений, я заклинаю вас: мы должны притвориться покорными его воле, принять все условия эдикта на какое-то время, прекратить военные действия и позволить его соглядатаям присутствовать на собраниях нашего племени, сообщив им, что вы намерены выдать меня римлянам. Если же настанет такой день, и я действительно должна буду принести себя в жертву ради спасения своего народа, я сделаю это не колеблясь. Я не могу отказаться от этого шага, если от него будет зависеть жизнь моего народа.
Из толпы раздался тихий нестройный хор голосов: «Нет! Никогда!» Ауриана ждала с благодарной улыбкой на лице, пока стихнет шум. Втайне она надеялась, что если ее решат выдать врагу, ее позорная гибель будет отсрочена до рождения ребенка.
— Во всем этом нет никакого бесчестия, — продолжала она. — Потому что, если сто человек наваливаются на одного человека, для того нет никакого позора в желании избежать подобного неравного поединка. Наша сила в нашей выдержке: мы не должны позволить себе прийти в безрассудную ярость, грозящую нам неминуемой гибелью. Наступает время, когда мудрый должен отступить. Я прошу вас серьезно обдумать мои слова от имени всемогущей Фрии.
Ауриана склонила голову, чувствуя внутри полную опустошенность. Поначалу толпа хранила молчание, хотя на лицах было написано дружественное расположение к Ауриане, но до многих еще не доходил смысл ее слов. Наконец, один из дружинников Зигвульфа громко воскликнул:
— Она правильно говорит!
И тут же этот возглас подхватили другие голоса:
— Это слова самого Бальдемара!
— Прекрасные речи! Ее устами вещает сама Веледа! — прозвучал голос одной из женщин Ромильды.
Гейзар был изумлен тем, с какой легкостью Ауриана успокоила неистовство и боевой раж народа. Хитрый жрец знал, что всего лишь один мирный год будет иметь для его авторитета среди соплеменников самые разрушительные последствия — его власть над людьми неминуемо пошатнется. Он платил некоторым вождям, подкупая их вместе с их отрядами для нападения на соседние селения, где легко можно было грабить и убивать, а затем требовал богатые пожертвования, превышавшие его подачку в троекратном размере, и эти самые вожди обязаны были жертвовать ему богатые дары в качестве своей благодарности богу Водану за одержанную победу. Без войны такие набеги были бы невозможны, а значит иссяк бы сам источник обогащения Гейзара.
«Клянусь богами, это сражение ей не выиграть», — злорадно подумал Гейзар и кивнул Зигвульфу, который давно уже порывался что-то сказать, сердито посверкивая глазами. Зигвульфу нравился этот поворот событий не больше, чем самому Гейзару, но по совсем другой причине — просто он всей душой ненавидел мирную жизнь.
Зигвульф в последний момент передумал открыто выступать против Аурианы, поскольку чувствовал к ней искреннюю дружескую приязнь. Он кивнул Вульфстану, который горел желанием высказать свои возражения. Если бы только Зигвульф знал в точности то, что собирался сказать Вульфстан, он бы никогда в жизни не позволил ему заговорить.
Вульфстан медленно поднялся на ноги. Это был самый рослый воин среди хаттов, хотя из-за своей сильной сутулости не производил такого впечатления; у него было продолговатое узкое лицо, длинные обвислые усы, лицо его было бледным и прыщавым, на губах всегда играла кислая ухмылочка. Ауриане он напоминал человека, которого только что отравили. Спутанные пряди волос падали ему на глаза, мутный взгляд которых, казалось, свидетельствовал о каком-то тайном недуге.
Вульфстан указал на Ауриану толстым коротким пальцем и прокричал:
— Эта женщина явилась сюда, чтобы повелевать вами словно королева! Но там, где нет войны, там для нас нет жизни и нет чести! Ей всегда нравились римские порядки больше, чем наши собственные. Она с восхищением смотрит на все те затейливые вещицы, которые умеют изготавливать люди-волки, эти оборотни. Я своими глазами видел, с какой почтительностью она обходится с этими вещами! И я скажу вам, почему она так поступает. Все это происходит потому, что она пала жертвой колдовства — злых чар чужеземца по имени Деций!
Вульфстан сделал шаг вперед и его голос начал набирать звучность и высоту.
— Мы все свидетели того, как она все время советует нам щадить наших врагов, избегая столкновений с ними! Это потому что она делит ложе с одним из них! Неужели вы разрешите околдовать вас изворотливой ложью той, которая спит с собакой-иноземцем?
Несколько мгновений царила полная тишина; казалось, весь народ затаил дыхание — словно какое-то великое божество, вдохнув воздух в свои мощные легкие, выкачало его и лишило возможности дышать всех присутствующих. Первыми пришли в себя Витгерн, Фастила и несколько других дружинников Аурианы: они медленно встали со своих мест и начали окружать Вульфстана плотным кольцом, держа наготове свои копья.
Но первым прозвучал голос Гейзара. Прошло несколько мгновений, прежде чем народ понял, что старый жрец смеется, это был приглушенный сиплый смех, похожий на урчание собаки, предвкушающей лакомый кусок. Ауриана стояла совершенно неподвижно, ничего не ощущая в этот момент, сжавшись в комок в своей готовности бороться до конца. Деций был опытным человеком, закаленным в передрягах, грозивших ему смертью, поэтому его лицо было совершенно бесстрастным, на нем не отразилось ни тени страха, хотя каждый мускул его тела напрягся и изготовился к схватке, а правая рука незаметно потянулась к кинжалу.
Наконец, толпа пришла в движение, раздались возгласы, полные сомнения и недоверия к словам Вульфстана. То, в чем Вульфстан обвинил Ауриану, многим приходило в голову, но они гнали от себя эти мысли, не желая верить своим подозрениям. Он произнес вслух то, о чем все предпочитали молчать. Гейзар протянул свой жезл в сторону Витгерна и дружинников, направивших копья на Вульфстана.
— Всем сесть на свои места! — повелительно воскликнул он. — Если Вульфстан лжет, он будет наказан, причем самым суровым образом. На место, или я прокляну вас!
