Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 2
Перед собравшимися стоял Гейзар, держа в высоко поднятой руке необычный для многих предмет — папирусный свиток, на котором был написан императорский эдикт. Одна из жриц Святой Девятки, которая доставила свиток из крепости, явилась не одна, с ней был грамотный римский курьер, который должен был прочесть эдикт собранию хаттов, но Гейзар отослал курьера прочь и устроил все дело так, что вместо него эдикт должен был прочесть Деций, поскольку старый жрец опасался, что римский курьер выбросит свиток по прочтении, а ведь этот свиток, до которого дотрагивались руки римлян и который был исписан словами на их волчьем языке, можно было использовать для колдовства против них же самих, точно так же, как использовались для колдовства против врагов обрезки их ногтей и пряди волос.
Гейзар поднял свой жезл, призывая всех к тишине. Тусклый свет факелов выхватывал из темноты его лоб, на котором залегли глубокие морщины, тонкогубый рот с опущенными вниз уголками и глубокие глазницы, в которых не было видно глаз — как будто это было не лицо живого человека, а глазницы черепа, и только изредка из черноты провалов посверкивали злобные огоньки. Рядом с ним стояла Зигреда, на губах ее играла холодная улыбка, холодная, словно серебристый свет луны; ее тяжелые веки были полуприкрыты; ее мутный рассеянный взгляд наводил на мысль, что она приняла какое-то наркотическое зелье. Однако от этого взгляда ничего не укрывалось. Она была похожа на черного стервятника, сидящего на плече Гейзара, и с нетерпением поджидающего того момента, когда старик умрет, потому что она жадно стремилась проявить однажды свои накопленные магические силы и ядовитый дух, всегда дремавший в ней.
— Сейчас я познакомлю вас, — выкрикнул Гейзар своим пронзительным, похожим на жалобный вой голосом, далеко разносившимся в тихом ночном воздухе, — с законами Императора Домициана, Божественного Правителя римлян, присланными нам, свободным хаттам, как будто бы мы были его рабами. Число его титулов и званий превышает количество репейных колючек в хвостах ваших лошадей. Я прошу вашего разрешения вызвать сюда в этот священный круг иноземца по имени Деций, поскольку он умеет читать написанное на языке римлян. Деций, выйди сюда.
Ауриану охватила страшная тревога. Никто не предупредил ее о том, что Деция призовут в священный круг ее соплеменников. Может быть, это была просто ловушка? Если сейчас кто-нибудь обвинит их в преступлении, Деций уже не сможет бежать, поскольку будет окружен со всех сторон врагами.
Деций пробрался вперед, лавируя между сидящими воинами. Сначала Ауриана узнала только хорошо знакомую ей фигуру, вырисовывавшуюся в полумраке. Затем он вышел в круг света, отбрасываемого мигающим на ветру факелом Гейзара. Сердце Аурианы стеснилось от любви и жалости к этому человеку. У Деция был довольно ошарашенный вид, хотя это мог заметить только тот, кто хорошо знал его, — у него был вид человека, зашедшего слишком далеко в своей безоглядной беспечности и вдруг осознавшего всю серьезность грозящей ему опасности.
Ауриана привязала Беринхарда к березе, растущей неподалеку, до него можно было добраться сквозь толпу преданных ей воинов. Совсем рядом был густой непроходимый лес. Прибыв сюда, она не особенно беспокоилась о мерах предосторожности и путях к отступлению, но теперь она не могла не задумываться о возможности спасения своей жизни.
Деций развернул папирус и начал читать; он еще вечером познакомился с этим эдиктом для того, чтобы попрактиковаться в его переводе, поэтому прекрасно знал содержание документа, которое не могло не ужаснуть его. Он быстро перечислил все титулы Домициана и пропустил вступительные приветствия, которые ничего не значили для присутствующих.
— Итак, вот слова Божественного Повелителя, — начал Деций негромким голосом, поэтому Гейзар громко во всеуслышанье повторял за ним каждую фразу. После естественного голоса Деция надрывный крик Гейзара звучал, словно взбесившееся эхо. — Несмотря на вашу мятежность, разбойные набеги, ваши грабежи и убийства и многие другие возмутительные проступки, мы готовы проявить к вам свое милосердие, если вы выполните следующие наши требования.
Во-первых, вы не должны переправляться через Рейн ни днем ни ночью, даже в тех местах, которые узаконены как места обмена и торговли, — здесь Деций вынужден был сделать продолжительную паузу, потому что толпа разразилась взрывом негодования. Гейзар криком призвал всех к тишине. — Во-вторых, вы должны отступить на тридцать миль от восточного берега Рейна, оставив эти земли незаселенными и невозделанными. Все деревни вдоль этой линии должны добровольно сдать имеющееся у них оружие. Наши солдаты явятся за оружием в календы ноября. В-третьих, вы не должны посягать на земли и собственность гермундуров, которые находятся под нашей защитой и покровительством. Вы должны уступить гермундурам соляные источники, именно им я отдаю право на них, потому что этот народ доказал мне свою преданность и находится у меня на службе.
При этих словах негодование достигло своего предела, толпа буквально кипела от возмущения и неистовства. Деций вынужден был прервать чтение. Неужели римляне всерьез полагают, что хатты покорно сложат оружие, в то время как их извечный враг, отравляющий их колодца, уводящий их лучших коней, завладеет драгоценными соляными источниками, необходимыми им, как воздух, потому что соль является единственным средством сохранить мясо, самый ценный продукт питания.
— И в-четвертых, за совершение многих злодеяний и за унижение и оскорбление Образа Божественного Императора вы должны выдать нам женщину по имени Ауриния для сурового наказания.
Ауриана не была удивлена этим требованием римлян, хотя, услышав эти слова, почувствовала ужас загнанного в угол зайца; кровь застучала у нее в висках.
— Передай этим свиньям, что мы скорее выдадим своих собственных матерей, — это был голос Витгерна; и его возглас был подхвачен громом одобрительных криков, сопровождаемых душераздирающим лязгом железа о железо и стуком щитов. Она была для них Дочерью Ясеня, живым священным символом. Эта страстная единодушная поддержка поразила Ауриану и тронула ее сердце, на глазах у нее закипели слезы.
Но затем она заметила грозные приметы и почувствовала новый прилив страха. Справа от нее вблизи священного дуба располагалась большая группа воинов, хранивших суровое молчание. Среди них были люди Гундобада, которые все еще не могли простить ей унижения и разорения своего вождя после его попытки жениться на Ателинде; здесь же был заклятый враг Аурианы Вульфстан, сын Гейзара, который сразу после смерти Бальдемара начал собирать свой собственный отряд воинов; там же сидели и люди старого соратника Видо, Унфрита, который на протяжении всех этих лет считал семью Аурианы ответственной за смерть Видо. Ауриана заметила, как многозначительно посмотрел Гейзар на этих враждебно настроенных к ней воинов, и ее охватило такое чувство, будто у нее за спиной захлопнулась невидимая ловушка. Ауриана всегда знала, что у нее есть враги, но почему они собрались сегодня все вместе и расположились так близко от нее?
