Николь Берд - Скандальная леди
Но на Рэнсома ее слова не возымели никакого воздействия. Он взял из буфета графин с вином и наполнил им хрустальные бокалы – два для невесты и Джона и один для Корделии.
– Это успокоит твои нервы, – промолвил он, подавая бокал. – Какая муха тебя сегодня укусила?
Корделия заморгала, пытаясь удержать навернувшиеся на глаза жгучие слезы. Похоже было, что в последнее время глаза у нее постоянно были на мокром месте.
– Я понимаю и разделяю твои чувства, Корделия, – произнес Рэнсом, кивая головой. – Наверное, тяжело видеть, как твоя сестра-близнец первой выходит замуж. Однако волнуешься ты напрасно, она по-прежнему останется самым близким для тебя человеком.
– Дело вовсе не в этом! – воскликнула Корделия, пытаясь убедить себя в том, что ею движет не порочное себялюбие, а благородное и бескорыстное стремление уберечь свою заблудшую сестру от очередного глупого поступка. – Я хочу предотвратить неизбежное разочарование, которое Офелия наверняка испытает вскоре после свадьбы. Она не создана для почетной роли жены викария, у нее другой склад ума и трудный характер.
– Ты слепа, моя дорогая! – с улыбкой сказал Рэнсом. – Взгляни, как светится от счастья ее лицо! Она же влюблена в моего кузена. И он тоже без ума от нее. Да лучшего мужа ей никогда не сыскать! Согласись, Джайлз – добрый и заботливый человек, имеющий к тому же приличное жалованье и дополнительный доход, что позволяет ему стать хорошим семьянином. Они будут счастливы в браке! Уверяю тебя, Офелия не будет тяготиться своим супружеством!
Корделия посмотрела на Офелию и тотчас же поняла, что едва не совершила чудовищную ошибку. Ее впечатлительная сестра вполне могла бы прислушаться к ее предостережению и убежать из церкви. От огорчения Корделия даже громко чихнула и шмыгнула носом.
Рэнсом услужливо предложил ей воспользоваться его свежим носовым платком, который он извлек из внутреннего кармана смокинга и протянул ей.
– Благодарю, – пролепетала она. – Наверное, все уже на меня оборачиваются?
– Это не страшно, – успокоил ее Рэнсом. – Женщины всегда плачут на свадьбах и похоронах, и никто не придает этому никакого значения.
Корделия не смогла сдержать улыбку и, повеселев немного, выпила глоток хереса.
К ним подошел слуга епископа и сказал, что потерявшийся документ наконец обнаружен и свадебная церемония вот-вот уже начнется. Услышав это, Офелия сначала густо покраснела, а потом снова побледнела.
Рэнсом заговорщицки подмигнул Корделии и отошел от нее, чтобы встать рядом со своим кузеном.
Корделия же приготовилась пойти впереди невесты и Джона по проходу между рядами к алтарю.
– Как хорошо, что ты рядом со мной в самый ответственный момент моей жизни, – прошептала Офелия, когда сестра чмокнула ее в щеку. – Если бы тебя сейчас здесь не было, я бы не была так счастлива!
Корделия улыбнулась и снова чуть было не прослезилась.
И спустя несколько минут она окончательно убедилась, что жених и невеста любят друг друга. Взявшись за руки, они отчетливо произнесли слова супружеской клятвы:
– И в радости, и в печали…
Лица обоих при этом буквально светились от счастья.
Как же она раньше этого не заметила? Уж не потому ли, что боялась признать, что другой человек стал для ее сестры самым дорогим и близким?
Корделия заставила себя радостно улыбнуться, и деланная улыбка уже не сходила с ее лица до конца свадебной церемонии. И когда Рэнсом шепотом похвалил ее за проявленное долготерпение и мужество, улыбка получилась у нее более естественно.
Жених и невеста укатили из собора на свадебный банкет у маркиза в новенькой карете, запряженной парой гнедых лошадей. Это был щедрый подарок им от Джона, призванный заменить собой ту жалкую двуколку, запряженную старой клячей, о которой после их злоключений в Уайтчепеле не было ни слуху ни духу.
Корделия села в одну карету с Марианной и Джоном – взявшись за руки, они умиленно вспоминали свою собственную свадьбу. Сама же она всю дорогу просидела молча, тщетно пытаясь перестать глупо улыбаться.
Ей подумалось, что другие их сестры сильно огорчатся в связи с тем, что они не присутствовали на венчании одной из близнецов, хотя, конечно, и обрадуются тому, что Офелия наконец-то угомонилась. И разумеется, они весьма удивятся, узнав о роде занятий ее избранника. Оставалось только надеяться, что Офелия знает, что делает.
Корделия тоже припасла для сестры сюрприз. Взяв его из своей сумочки, она спустилась в столовую и в подходящий момент вручила его Офелии.
– Вот взгляни-ка! Это новая афиша твоего спектакля.
Прочитав текст, Офелия ахнула.
– Как это тебе удалось?
– Я разыграла перед мистером Неттлсом маленький спектакль, – с улыбкой ответила Корделия. – Разумеется, он был уверен, что разговаривает не со мной, а с тобой. Я не только вынудила его внести в афишу изменения, но и потребовала, чтобы он выплачивал мне еженедельно мой авторский гонорар. Аванс я уже получила. Вот держи! – Она вручила сестре увесистый кошелек. Глаза Офелии округлились. Она вскричала: – Это же мой первый в жизни гонорар за мои сочинения! Ура, Корделия! Какая же ты умница. Твой подарок для меня дороже и жемчуга, и всех других подарков маркизы, хотя, конечно, я и благодарна им за все.
Сестры обнялись и расцеловались. Гонорар стал своеобразным вознаграждением им за все трудные испытания, через которые сестрам пришлось пройти после их бегства из Йоркшира. Наконец-то творческие фантазии Офелии воплотились в реальность! Наконец-то ее вздорное сочинительство принесло конкретные плоды!
Офелия взяла у Корделии афишу и кошелек, положила их в укромное местечко и сказала, что она непременно покажет все это Джайлзу, когда они с ним останутся вдвоем.
Едва лишь сестры вернулись в столовую, как дворецкий пригласил гостей к столу. Все начали поднимать бокалы и произносить тосты за здоровье и счастье молодых.
Веселье затянулось почти до вечера. Но Корделия и Рэнсом ускользнули с банкета в театр пораньше. Им предстояло еще устроить там свое, особое шоу для Неттлса.
В этот вечер спектакль прошел без каких-либо осложнений. И свою роль, и танцевальный номер Корделия исполнила успешно. Однако к финалу она едва волочила ноги. А ведь после спектакля ей еще предстояло отправиться на званый ужин к какой-то именитой особе.
Вернувшись домой, она попыталась было отказаться от участия в этом увеселении. Но маркиза настояла на том, чтобы она непременно поехала на бал вместе с ней и маркизом.
– Пойми же ты наконец, деточка, это отведет от тебя возможные подозрения, если кто-то попытается связать тебя с актрисой в маске, ставшей притчей во языцех, – строго промолвила Марианна.
