Эмма Уайлдс - Непристойное пари

– Благодарю, – сказал Николас. – Полагаю, мне следует поблагодарить тебя также за то, что терпела мои бессвязные речи. Извини.

– Не стоит извиняться. – Элейн похлопала его по колену. – Кстати, для пьяного человека ты был потрясающе искренним.

– В самом деле? – осторожно спросил Николас. Кто знает, что он наговорил? И то, как он оказался в этой розовой комнате, оставалось для него загадкой.

– Ты признался, что влюблен в красивую вдову покойного лорда Уинна.

Значит, он действительно был чересчур пьян.

– Неужели я сказал такое?

Элейн кивнула, и на губах ее обозначилась легкая улыбка.

– Более того, ты уверял меня в этом.

– Бренди способствует проявлению глупости.

– Разумеется, но алкоголь также выдает правду. – Она откинулась немного назад и посмотрела ему в глаза. – Ты действительно готов позволить ей уехать на неделю с Мэндервиллом, хотя в душе против этой затеи? Почему бы тебе, не сказать ей правду?

Выходит, его предательство не ограничилось только раскрытием тайны о его пребывании с Кэролайн в Эссексе. Он проговорился также и об ее участии в их с Дереком споре.

Он сделал слишком большой глоток чая и обжег рот.

– Если бы я был уверен, что это правда, то, возможно, сказал бы ей.

– В том-то и заключается твоя проблема, дорогой Ники, что ты не уверен в своих чувствах.

Ужасно трудно философствовать с бывшей любовницей, когда голова словно налита свинцом. Николас сделал еще глоток горячего чая и попытался восстановить то, что уже было разрушено.

– Я сейчас в глубокой растерянности, Элейн. Она не такая, как все женщины, с которыми мне приходилось иметь дело. Она завладела моими мыслями, не говоря уже о нашем общении в постели. Однако она не хочет, открыто связываться со мной, чтобы не погубить свою репутацию, и разве можно винить ее за это? Если я не сделаю ей предложение вступить со мной в брак, все будет кончено.

Последовала тишина. Элейн только смотрела на него. Неужели он произнес слово «брак»? Да, он действительно сделал это. О Боже!

– Правда, она дала ясно понять, что не заинтересована в повторном замужестве.

– Эта женщина молода и обеспеченна. Судя по тому, что ты рассказывал о ее муже, она была глубоко несчастна в браке, но ее согласие поехать с тобой в Эссекс говорит о том, что она решила не избегать мужчин. И, похоже, ты изменил ее отношение к любовному общению благодаря своим способностям, дорогой. Видимо, вы оба здорово преуспели в этом.

– Будет скверно, если все это обнаружится, – Николас потер виски. – И кто знает? Может быть, Дерек понравится ей больше.

Представив их вместе, он невольно нахмурился, и Элейн заметила это.

– Не хотел бы ты снова услышать совет, который я дала тебе вечером? Думаю, сейчас ты в состоянии воспринять его.

Николас печально улыбнулся.

– Учитывая, что я вторгся к тебе без приглашения в непотребном виде, было бы невежливо отказаться.

– Ты должен раз и навсегда забыть о Хелене. Его улыбка увяла.

Меньше всего ему хотелось услышать это имя, в то время как в его голове звучала барабанная дробь, подобная той, какая раздавалась впереди колонны войск, направляющихся к полю сражения.

– Ты придаешь слишком большое значение тому, что я давно забыл, – сказал он, как ему казалось, спокойным тоном.

– Я почему-то сомневаюсь в этом. Я была свидетельницей того, что произошло с тобой, если помнишь. Это стало причиной, по которой ты перестал встречаться со мной. А когда твои отношения с Хеленой закончились, ты внезапно изменился и открыто увлекся случайными любовными связями, цинично относясь к жизни.

– Тогда я был глуп и, по-видимому, с годами не стал умнее. – Николас допил свой чай и посмотрел на одну из ячменных лепешек на подносе, однако решил отказаться от еды. Упоминание имени Хелены подействовало на него отрицательно. Он ощутил тошноту, причиной которой было не только излишество, которое он позволил себе прошлой ночью.

– Она предала тебя.

Да, это правда. Хелена завладела его юношеским воображением, а потом разрушила его веру в любовь. Она тоже была молодой красивой вдовой и очень скоро завладела и его телом, и его душой. Кроме того, он проникся сочувствием к этой одинокой беззащитной женщине.

Только она была вовсе не одинока. Когда Николас узнал об этом, его мир рухнул.

Суровый урок. Красивые беззащитные леди могли принести только горе. Тем не менее, его привлекла другая соблазнительная вдова с нерастраченным потенциалом страсти и подорванным доверием к мужчинам, и он опять вел себя как зеленый юнец, несмотря на печальный опыт.

Нет, Кэролайн не такая женщина, как Хелена. Он был уверен в этом.

Почти.

– Нам не стоит обсуждать это. – Николас приподнялся и спустил ноги с кровати. – Где, черт возьми, мои сапоги?

– Согласна, но, может быть, тебе следует поговорить с ней?

– Я не видел ее довольно давно.

Элейн чуть заметно улыбнулась, затем двинулась с обычной ленивой грацией и подняла с пола брошенные сапоги.

– Думаю, это хороший признак, если леди Уинн потребовалось так мало времени, чтобы завладеть твоими чувствами. Если хочешь знать мое мнение – она очень подходит тебе.

– Меня не интересует твое мнение, – проворчал Николас, доставая обувь.

Боже, как болит голова!

– Однако ночью интересовало. Он поднял голову, натягивая сапог.

– Если я женюсь, то только из-за морального долга перед семьей. Однако едва ли я могу выбрать женщину, которая дала ясно понять, что ее не интересует повторный брак, и которая к тому же, по всей видимости, неспособна, родить детей. Я лишь поддался любовному наваждению, которое скоро пройдет. Так всегда было.

Элейн посмотрела на него с беспокойством.

– Боюсь, ты позволяешь Хелене обмануть тебя во второй раз, – тихо сказала она.

Это должно сработать.

Кэролайн вышла из кареты и осторожно огляделась вокруг, не обнаружив ничего, кроме длинной тихой улицы и крытых соломой домов. Окружающая обстановка никак не подходила для любовного свидания. Возможно, это было не самое скандальное любовное свидание в истории Англии, однако оно, несомненно, стало бы предметом обсуждения в обществе.

Гостиница была небольшой и непритязательной, с простым фасадом и покосившейся, выцветшей на солнце вывеской. Едва ли это заведение было похоже на место, где один из самых известных любовников планировал заняться обольщением.

Хью молча проводил ее внутрь помещения; его поведение, как всегда, было сдержанным однако, повернувшись, чтобы удалиться, он остановился и обернулся.

– Миледи?