Эмма Уайлдс - Непристойное пари

Эмма Уайлдс

Непристойное пари

Пролог

Ипподром в Аскоте

1812 год

Лошади, вытянувшись в цепочку, с грохотом промчались мимо ревущей толпы, и мгновение спустя, выяснилось, что Николас Мэннинг, герцог Роудей в шестом поколении, снова выиграл благодаря своему великолепному черному скакуну.

И неудивительно, поскольку герцог являлся владельцем лучших беговых лошадей.

Поговаривали, что он прекрасно разбирался не только в лошадях, но и обладал необычайной способностью обольщать женщин.

В это было нетрудно поверить. Кэролайн Уинн наблюдала за тем, как он пробирался сквозь толпу к своей персональной ложе, с обаятельной улыбкой отвечая на поздравления друзей. Герцог был очень красив: классические черты лица, смуглая кожа, темные блестящие волосы. Роудей обладал высоким ростом и атлетическим телосложением. Он двигался с необычайной легкостью, поднимаясь по ступенькам лестницы, намереваясь отпраздновать свою победу. При этом одет был с небрежной элегантностью: на нем был темно-синий сюртук, на ногах – начищенные до блеска сапоги. Волосы контрастировали с ослепительно белым, умело повязанным галстуком.

– Роудей выглядит явно довольным собой, – тихо сказала Мелинда Кассат, энергично помахивая веером, поскольку день был очень жарким. Ее темно-коричневые локоны шевелились при каждом движении кисти. Женщины сидели под небольшим полосатым навесом, куда почти не проникал легкий ветерок. На ясном синем небе не было ни облачка.

– Он выиграл, так почему бы ему, не быть довольным? – Кэролайн наблюдала, как высокая фигура герцога исчезла в ложе, и ощутила трепет в груди.

«Что со мной происходит?»

– Он, разумеется, не нуждается в деньгах, поскольку богат, как Крез. – Мелинда откинула назад непослушный локон и поджала губы. – Заключать пари на бегах – это слишком просто по сравнению с его недавней, скандальной выходкой. Ты слышала что-нибудь об этом?

– Нет, – солгала Кэролайн, и на щеках ее вспыхнул румянец, который, к счастью, можно было отнести на счет жаркого солнца. – О чем ты говоришь?

Любившая посплетничать Мелинда выглядела явно довольной неведением подруги. Она наклонилась вперед, и ее карие глаза заговорщицки сузились, а пышная грудь начала вздыматься и опускаться от учащенного дыхания.

– Видишь ли... говорят... красавец герцог и его ближайший друг лорд Мэндервилл, который, как ты слышала, унаследовал репутацию повесы-отца, заключили скандальное пари относительно того, кто из них является лучшим любовником.

– В самом деле? – Кэролайн постаралась принять заинтересованный вид.

Лицо ее подруги раскраснелось от волнения.

– Ты можешь в это поверить?

– А ты уверена, что это правда? Я имею в виду, что нельзя принимать на веру каждую сплетню в высшем свете Лондона. Ты, как и я, хорошо знаешь, что большинство слухов – явная ложь или, по крайней мере, преувеличение.

– Да, но, насколько мне известно, друзья не отрицают этого. Их пари по всем правилам зарегистрировано в книгах старейшего лондонского клуба консерваторов «Уайтс», и там уже отмечено рекордное количество ставок на победителя. Их скандальные выходки часто шокировали общество, но на этот раз они превзошли самих себя.

Кэролайн наблюдала, как жокеи садятся на лошадей, готовясь к последнему заезду.

– Как, черт возьми, можно определить победителя в этом нелепом споре? Результат всегда будет субъективным. Если они намерены доказать, что один из них является лучшим любовником, кто рассудит их?

– Да, дорогая, это действительно скандальное дело. Им требуется беспристрастный судья, и все светское общество размышляет, кто же из женщин решится на такой поступок.

– Это невероятно, не так ли? Она должна согласиться вступить в интимные отношения... с обоими. Боже милостивый!

Мелинда посмотрела на подругу с явной насмешкой:

– Полагаю, ты говоришь так потому, что излишне стыдлива. Я тоже нахожу, что подобное пари, несомненно, переходит все границы приличия даже для таких известных повес. Все обсуждают, как скоро они смогут найти подходящую женщину, которая согласится испытать то, что каждый из них способен предложить. Конечно, это безнравственно, однако два самых красивых мужчины Англии готовы сделать все возможное, чтобы доставить удовольствие избранной даме. Трудно представить, что уготовлено леди, которая согласится на это.

Кэролайн хорошо знала, что имеет репутацию холодной, чопорной женщины, однако, когда подруга назвала ее излишне стыдливой, у нее возникло желание возразить ей.

– Можно понять, что женщина, поддавшись соблазну, способна легко уступить красивому мужчине. К тому же эти двое, по общему мнению, достаточно опытные любовники.

– Тебе, наверное, трудно рассуждать об этом. – Подруга подчеркнуто драматически вздохнула. – Ведь ты так респектабельна, Кэролайн. Ты замкнулась в себе после замужества и смерти Эдварда, но, по-моему, тебе необходимо вернуться к светской жизни. Если бы ты захотела, половина мужского населения Лондона была бы у твоих ног, дорогая. Ты молода и красива. На месте мужчин я бы не теряла времени даром.

– Благодарю.

– Это правда. Мужчины выстроились бы в очередь к тебе с цветами и сонетами. У тебя нет причины оставаться слишком недоступной и проводить дни в одиночестве.

– Я не хочу снова выходить замуж, – искренне сказала Кэролайн. – Достаточно было одного раза. Даже более чем достаточно.

– Не все мужчины такие, как Эдвард.

– Хотелось бы в это верить.

Кэролайн рассеянно наблюдала, как лошади выстроились на одной линии и после выстрела стартового пистолета устремились вперед. С интересом, наблюдая, как великолепные животные инстинктивно старались обогнать друг друга, она подумала, что вскоре этот распутный герцог получит ее письмо.

Глава 1

– Интересно, – пробормотал Николас и, протянув руку к графину с бренди, налил солидную порцию спиртного в хрустальный бокал. Затем поставил графин и еще раз пробежал глазами по письму. Вернувшись в Лондон после триумфальной победы на скачках, он пребывал в прекрасном настроении, довольный как результатом, так и последующим празднованием. В своем кабинете, который служил ему своеобразным убежищем, он обычно испытывал умиротворение и покой, хотя обычно проводил много времени за работой.

Здесь все напоминало ему отца, отчего возникали сентиментальные чувства, в чем он никогда никому не признался бы, однако ничего не мог поделать с собой. Полированный пол покрывал все тот же ковер, выцветший с одной стороны под лучами солнца, проникавшего сквозь окно, и на письменном столе царил все тот же беспорядок. От книг в дубовых шкафах рядом с камином исходил знакомый запах старой кожи и бумаги.