Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала
– Это все, что мне нужно от вас, Белл, – ласково сказала Эннис, и девушка, отвесив легкий поклон, удалилась с чувством облегчения.
Эннис повернулась к Рольфу.
Развалившись в кресле и вытянув ноги далеко вперед, он насмешливо изогнул бровь:
– Я должен ждать, пока вы соблаговолите, миледи?
Эннис повернулась к двери и опустила тяжелый засов. Затем прислонилась спиной к ней. Ее сердце бешено колотилось. Она рисковала навлечь на себя его недовольство, устроив все это без его ведома, но сегодня она хотела его для себя одной. Ей не улыбалось сидеть и смотреть, как оруженосец его купает, тем более – дожидаться, пока он будет готов. Нет, она хотела прикасаться к нему, ощущать его кожу и убедиться наконец в том, что он действительно здесь и с ней.
– Будет ли это большим неудобством для вас, если я заменю вашего оруженосца? – с притворным самоуничижением произнесла она.
Рольф усмехнулся. Несмотря на очевидную усталость, в глазах его вспыхивало что-то особенное.
– Нет, прекрасная леди. Думаю, что предпочту вас. Хотя у вас и нет сноровки Корбета. Но надеюсь, вам не свойственна его раздражающая манера скакать, как заяц вокруг винной бочки.
– Это единственная причина?
– Одна из дюжины других.
Он выпрямился в кресле, разглядывая ее с выжидательной усмешкой.
Эннис придвинулась к нему, опустив глаза, стала на колени и начала развязывать его пояс. Он поднял руки, чтобы ей было удобней. Меч тихо звякнул, когда она отстегнула его и положила на кресло. Она изумилась: Рольфу удается управляться с ним, как с невесомым пером. Ей же пришлось напрячь обе руки, чтобы не уронить тяжелое оружие.
Когда она вновь повернулась к нему, его взгляд был исполнен любопытства, он как бы спрашивал, что же она собирается делать теперь.
Первым делом она через голову сняла с него сетчатый железный капюшон. При этом часть его волос зацепилась за тонкие кольца, и ей пришлось повозиться, прежде чем она освободила их.
– Пожалуйста, приподнимитесь, милорд, – пробормотала она и, когда он это сделал, вновь занялась его поясом. Немного времени понадобилось ей, чтобы понять, как же это немыслимо сложно – снимать с мужчин облачение. Когда был удален кожаный пояс и верхняя накидка, выяснилось, что кольца его железной рубашки мешают ей развязать маленькие узелки на спине. Рольф ничего не говорил и не помогал ей, но неподвижно стоял, наблюдая за ее мучениями. Но в конце концов она справилась с этим, и кольчуга была снята. Снять толстую рубаху, которая предохраняет тело от трения о стальные кольца, оказалось гораздо проще.
Когда наконец все это было снято, она некоторое время глядела на него, оставшегося только в рубахе, бриджах и чулках.
– А еще говорят, что женщины надевают на себя чересчур много лишнего, – тихо сказала она.
Он улыбнулся:
– Ах, жена, так говорим только мы, мужчины, потому что слишком много времени уходит на то, чтобы достигнуть награды, далеко спрятанной за всем этим шелком и льном. Мужчина же должен носить доспехи, чтобы защищать себя.
Позволив ему прижать ее к себе, Эннис опять прошептала:
– А вы не думали, что и женщинам приходится надевать на себя так много по той же причине? Именно потому, что мужчины с таким нетерпением стремятся к неуловимой награде…
Рольф спрятал лицо в ее волосах, там, где сходятся плечо и шея.
– И она всегда так неуловима?
– Только для чужого мужчины, – отвечала она и оттолкнула его. Она не хотела показывать ему, как сильно он действует на нее, что она воспламеняется от его малейшего прикосновения, взгляда или слова. Погрозив ему пальцем, она сказала: – От вас пахнет лошадью, сэр. Идите же купаться, пока вы еще не поддались любовным соблазнам.
Веселая улыбка появилась на его губах и в глазах. Она принялась снимать с него остатки одежды, а он сказал:
– Я могу ждать еще очень немного, возлюбленная.
Эти слова заставили ее сердце забиться. Она опустила глаза, когда он предстал перед ней обнаженным. Заметив это, он рассмеялся, шагнул в лохань и погрузился в воду со стоном наслаждения.
Эннис взяла горшок с мылом и принялась намыливать квадратный кусок ткани, сосредоточившись на этом занятии и стараясь на Рольфа не глядеть. Пахло мускусом, и она глубоко вдыхала этот пряный аромат. Когда она подняла глаза, голова Рольфа была запрокинута на край лохани, а глаза закрыты. Руки он вытянул вдоль деревянных бортов. Волосы смялись и потемнели в том месте, где капюшон прижимал их к голове.
Подавив в себе желание запустить пальцы в темное золото его волос, Эннис опустилась на колени рядом с лоханью и принялась сосредоточенно скоблить его плечи. Бледные шрамы покрывали его кожу. Она продвинула намыленную материю по предплечьям к широким запястьям. У него были большие, красиво слепленные руки с длинными пальцами. Узловатые суставы тоже были испещрены шрамами.
Не открывая глаз, Рольф пробормотал:
– Не очень-то приглядный вид, а?
– Я нахожу ваши руки в высшей степени изумительными и умелыми, – ответила она убежденно. – Именно они возвратили меня в Драгонвик.
Он открыл один глаз и посмотрел на нее испытующе:
– Раньше вы ненавидели меня за это. Что изменилось?
Действительно, что? Она беспомощно глядела на него, не в силах вразумительно объяснить, что же такое изменилось. Конечно, ее чувство к нему выросло неизмеримо, но она не могла бы утверждать, что одно это сотворило подобное чудо. Наверное, все вместе, все, что произошло с ними после того, как он впервые привез ее в Драгонвик… Благородство и нежность, которые она в нем почувствовала, постепенно подтверждались, опровергая все ее страхи и подозрения. И та искра притягательности, которую она сразу ощутила, теперь пылает в ней пламенем страсти. Но объяснить ему эти чувства сейчас было выше ее сил.
Она слегка улыбнулась:
– Мне понравились ваши повара.
– Мои повара? – Он открыл глаза от удивления.
– Да, никогда прежде не получала я такого наслаждения от кулинарных шедевров, как здесь.
Она окунула материю в воду, чтобы смыть пену. Пока было можно, она избегала его взгляда. Потом он поймал ее за запястье и скривил губы в лукавой усмешке.
– Если не хотите отвечать, так и скажите.
Она подняла бровь с насмешливым видом:
– Мне кажется, я ответила на ваш вопрос совершенно правдиво, милорд. А теперь вы позволите вымыть вам волосы?
Еще будучи замужем за Люком, она не раз видела купающихся мужчин и даже помогала им, но ничего при этом не испытывала. Это входило в обязанности жены – заботиться об удобствах гостей. Но никогда вид или присутствие голого мужчины, включая Люка, не вводили ее ни в малейший соблазн.
