Карен Робардс - Скандально известная
А потом его пальцы проникли внутрь.
Габби перестала дышать, напряглась и вонзила ногти в его плечи. Осторожное проникновение сначала одного пальца, а затем двух породило в ней целый шквал не изведанных ранее ощущений. Она ахнула, а затем выгнулась навстречу его руке, желая чего-то большего. Ее бедра конвульсивно задвигались. Внезапно Ник окаменел и мгновение лежал совершенно неподвижно.
– Боже всемогущий, – хрипло прошептал он. – Что ты делаешь со мной…
Отяжелевшие веки Габби с трудом поднялись, и она посмотрела ему в глаза. Эти глаза почернели от страсти и опалили ее огнем.
Пальцы Ника все еще оставались внутри ее тела. Он медленно вынул их, а затем ввел снова, продолжая следить за лицом Габби.
– Тебе нравится?
– Да, – выдохнула она, вцепившись в его плечи и потеряв остатки стыда. Ее тело дрожало и извивалось, умоляя, требуя, взывая. – О да…
Ник, казалось, только и ждал этого. Ее короткое «да» прозвучало для него сигналом к решительным действиям.
Он убрал руку, оперся на локти и подался немного вперед. Ноги Габби сами собой раздвинулись, чтобы принять его. Бедра Ника скользнули между ее ляжками, и его член вновь проник туда, куда так неудержимо стремился.
Первый болезненный толчок заставил Габби вздрогнуть. Ее бедра трепетали, тело пылало. Она хотела… она хотела…
Он слегка отпрянул, а затем вновь двинулся вперед.
Габби вскрикнула, и его рот вновь жадно припал к ее губам. Ее руки гладили его спину. Она обнаружила, что его кожа покрылась испариной. Мышцы Ника напряглись; он проникал в нее все глубже, пока не встретил преграду.
Ее девственность.
«Ты отдаешь ему свою девственность», – прошептал еле слышный внутренний голос. Однако Габби поняла, что не стала бы останавливать Ника, даже если бы могла это сделать.
Затем его мышцы вновь напряглись; казалось, Ник собирался с силами. Внезапно он сделал мощный рывок и одолел преграду.
Ощутив внезапную резкую боль, Габби вскрикнула и впилась ногтями в его спину.
– Прости, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.
Смотревшие на нее глаза превратились в угольно-черные щелки. Он проникал все глубже, растягивая и наполняя ее, пока Габби не почувствовала, что еще немного – и она разорвется пополам.
– Мне больно… – выдавила она, когда худшее осталось позади.
– Я знаю. – Он нежно поцеловал ее в уголок рта. – Потерпи, сейчас все пройдет. Я… о боже, Габриэлла…
Она не сопротивлялась, однако стоило ему медленно задвигаться, как ее мышцы инстинктивно напряглись. Ник вспотел так, словно весь день работал под палящими лучами солнца. Он перенес тяжесть тела на вытянутые руки и продолжал неторопливо двигаться взад и вперед.
Как он и обещал, боль вскоре прошла, но волшебство момента оказалось утраченным.
Однако стоило ему склонить голову и начать целовать ее груди, одновременно двигаясь в ее теле, как удивленная Габби снова испустила стон. Казалось, этот негромкий звук заставил его потерять над собой власть. Он застонал в ответ, и Габби ощутила, что по спине, которую она обнимала, прошла дрожь. Внезапно его движения изменились. Они больше не были осторожными. Ник вонзался в нее все яростнее, глубже и чаще. Его дыхание стало хриплым, тяжелое мужское тело вдавило ее в матрас.
Он превратился в ненасытного хищника, а она – в его добровольную жертву. Сила его страсти ошеломила и немного напугала Габби. Если бы на месте Ника был кто-то другой, она стала бы вырываться. Однако она продолжала тихо лежать, обнимая покрытое испариной тело того, кто только что сделал ее женщиной.
Внезапно Габби подумала: «Если я испытываю такие чувства с мужчиной, которого люблю, то что было бы с другим?» При мысли о том, что это мог бы проделывать с ней мистер Джеймисон, она вздрогнула от отвращения.
Видимо, это заставило Ника окончательно утратить власть над собой. Он пробормотал ее имя, зарылся лицом в ее шею и вонзился в нее так глубоко, что она невольно застонала. Потом Ник на мгновение застыл, сжигая ее своей плотью, и впился пальцами в нежную кожу ее бедер. Спустя мгновение он застонал, его тело в последний раз напряглось и обмякло.
Габби лежала и смотрела в потолок, обхватив руками широкие плечи, прижимавшие ее к матрасу. Этот мужчина весил добрую тонну. Он был горячим, потным и ничем не напоминал принца из девичьей мечты. Она хотела его – вот и получила то, что хотела.
Впредь придется быть осторожнее в желаниях.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но тщетно. Ник нахмурился, скатился с Габби и привлек ее к себе. Сильная рука обвилась вокруг ее талии и помешала отодвинуться как можно дальше.
Видимо, Ник догадался о ее чувствах. Он поднял руку Габби, вяло лежавшую на его груди, и прижался губами к узкой ладони. А потом, не отпуская руки, заглянул ей в глаза.
– Если хочешь, можешь оторвать мне голову. Я согласен, – предложил он и потер ее руку о свою шершавую щеку.
Как ни странно, это заставило ее улыбнуться. Правда, улыбка получилась слабой, но искренней. Габби снова подумала, что безумно любит этого человека. За что? За многое. В том числе и за смешливые искорки в глазах.
– Не хочу, – решительно ответила она. – Во всяком случае, сейчас.
Ника не совсем удовлетворил такой ответ.
– А что ты думаешь о своем первом сексуальном опыте?
Она замешкалась с ответом и покраснела. Неужели люди могут говорить о таких вещах? Габби не имела об этом представления. Но если он спрашивал, – значит, могут. Впрочем, в таких обстоятельствах соблюдать видимость приличий не имело смысла. Он был обнаженным, она тоже, они лежали в постели, она прижималась к нему, была влажной от его пота, и он делал с ней то, что она даже и представить себе не могла. Так что претензии на скромность можно было оставить для более подходящего момента.
– Это было… приятно.
Выбранное ею слово весьма бледно описывало яркие ощущения ее тела, но ничего более подходящего она не смогла придумать.
Ник засмеялся и снова поцеловал ее в ладонь. Потом встал с кровати, подхватил изумленную Габби на руки и понес ее в свою спальню.
36
– Что ты делаешь? – спросила сбитая с толку Габби, машинально обняв его за шею.
Она лежала с ним в постели обнаженная; это было достаточно безнравственно. Но то, что ее в таком виде куда-то несли, было еще хуже. Она, видела каждый дюйм своего тела от шеи до самых пяток: маленькие белые груди, увенчанные розовыми сосками, еще припухшими от недавних ласк; тщательно изученный Ником лобок, поросший рыжеватыми волосами; стройные бедра на фоне его смуглой мускулистой руки; левое бедро, пересеченное двумя еле заметными белыми шрамами шириной с ее мизинец, оставшимися на память о переломах, полученных в ту страшную ночь.
