Эмма Драммонд - Танцовщица
После ухода Руперта в комнате некоторое время царило молчание. Вивиан смотрел на огонь, но у него перед глазами стоял подвал, заставленный пивными бутылками, маринованный лук в кувшине, скомканная постель в углу. Господи, неужели она и вправду замужем за этим животным? Как он мог оставить ее там? И как мог забрать ее оттуда? Она — жена другого мужчины. К тому же Лейла написала в том письме, чтобы он не вмешивался в ее жизнь.
На него снова нахлынуло отчаяние. Он знал только один способ заглушить его. Машинальным движением от потянулся к графину, налил полный стакан и залпом выпил.
— Тебе не кажется, что на сегодня достаточно? — раздался рядом спокойный голос.
Вивиан повернулся и посмотрел на женщину, которая оценивающе смотрела на него. Он забыл о ней, и ее слова, в которых явно слышался упрек, задели его за живое. Джулия Марчбанкс была причиной его разрыва с Лейлой: девушка, которую он любил, разительно переменилась после поездки в Шенстоун.
— А тебе не кажется, что лучше придержать язык? — ответил он. — Слава Богу, я не один из твоих братьев, чтобы слушаться тебя.
— Да будет так, — покорно согласилась она. — Я так понимаю, мы не поедем сегодня на прием?
— На прием?
Легкая улыбка коснулась ее губ.
— При данных обстоятельствах весьма вероятно, что это и лучше.
— При каких обстоятельствах? — агрессивно спросил он.
— При тех обстоятельствах, что ты уже на полпути, чтобы напиться. Я всегда думала, что ты знаешь меру. Мои братья знают.
— Они у тебя образцы совершенства, черт бы их побрал, — выругался Вивиан, не собираясь объяснять ей истинную причину своего состояния. Пусть думает, что он пьян. — Ты держишь их в черном теле, — продолжил он, изображая пьяного. — Ты знаешь это?
Вивиан налил себе еще стакан.
— Есть что-нибудь на свете, чего ты не умеешь? — спросил он.
Джулия грациозно села на стул напротив него, явно не желая продолжать эту тему.
— Я возвращаюсь в Корнуолл в конце недели. Отец пишет, что только я могу быть в доме хозяйкой, а братья жалуются, что, пока меня нет, никто не хочет приезжать в гости. Это очень забавно, насколько мужчины не могут обходиться без женщин.
— Ха, — хмыкнул Вивиан. — Здесь ты не права. Ты никогда не была с полком на марше. Нет ничего более радостного и приятного, чем компания мужчин. Они непритязательны, все понимают и все прямо говорят тебе. Между ними доверие, уважение, даже готовность умереть друг за друга, если понадобится. Назови мне что-нибудь подобное у женщин, — потребовал он, взмахнув в ее сторону графином.
Джулия улыбнулась.
— Допускаю, что не смогу. Нет ничего более утомительного, чем компания женщин, которые могут говорить только об оборках на платье, акварели и коварстве своих кухарок. Они с улыбкой льстят тебе в лицо, но при первой возможности опорочат за твоей спиной. Нельзя верить ни одному их слову. Без малейшего угрызения совести женщины нарушают свое обещание, и их единственное желание — достичь своих целей, нимало не заботясь о чувствах тех, кого они растопчут на своем пути.
Ее слова горели солью на его свежих ранах.
— Означает ли это, что ты не относишь себя к их числу? — Он оглядел ее откровенно наглым взглядом. — Бедное создание. А с виду настоящая женщина.
Она тихо засмеялась.
— Хотелось бы надеяться. А ты самый настоящий мужчина, Вивиан, — заявила она, смерив каждый дюйм его тела не менее откровенно. — Я понимаю, твой отец был мужчина хоть куда, и немногие женщины могли сказать ему «нет». И тебе тоже.
Злость и унижение снова нахлынули на него. Он отвернулся, чтобы поставить графин на стол. Голубоглазая девушка в страусиных перьях раз за разом говорила ему «нет». А сегодня днем за нее это сказал грубый мужик, а она стояла и смотрела.
— Некоторые женщины имеют возможность сказать мне «нет», — свирепо ответил Вивиан.
Внезапно он увидел перед собой лицо Джулии: ее глаза светились огнем.
— Ты дурак! — вскрикнула она. — Ты бесцельно носишься, как дикий жеребец, бездумно тратя свою силу. При некоторой дрессировке и правильном управлении это животное может стать первоклассным.
Ее рука опустилась на его руку.
— Мой дорогой, тебе не нужен ни Шенстоун, ни титул. Это и так твое. Ты из тех редких людей, которым нужен весь мир.
Вивиан смотрел на нее, пытаясь понять, что она сказала, но почувствовал, как невероятная усталость наваливается на него. Затем он сообразил, что смотрит на ее сапфировое ожерелье, составляющее гарнитур с теми злосчастными серьгами. Оно покоилось вокруг шеи и дразнило память.
Она придвинулась ближе и положила вторую руку поверх его.
— В тебе течет такая же голубая кровь, как и в твоем брате, но ты не скован условностями, как он. Ты волен поступать в жизни, как тебе хочется. У тебя великолепное тело и мятежный дух. С этими двумя качествами тебе нужен дом, в сравнении с которым Шенстоун покажется деревней. Ты сможешь получить свой собственный титул, дарованный тебе в награду за личные достижения, и он перейдет по наследству твоим сыновьям.
Она крепче сжала его руки.
— Вивиан, ты представляешь собой удивительную смесь аристократа и бунтаря, перед тобой блистательное будущее. Но ты пока предпочитаешь не замечать того, что увидела я. Ты пытаешься забыть обстоятельства своего рождения, глуша свой мозг бренди, и тратишь силу своего великолепного тела на никчемных женщин, которые в один прекрасный день уйдут от тебя к мусорщику. Неужели ты не видишь, что твое необычное происхождение дает тебе уникальную возможность?
— Не все люди честолюбивы, — пробормотал Вивиан, буквально загипнотизированный сверкающими на ее кремовой шее сапфирами.
— Ты честолюбив, — с жаром настаивала Джулия. — И ты сможешь взлететь выше многих, если тебя правильно направлять. Женщина, которая станет твоей женой, должна стоить твоей мужественности и благородного происхождения, которое нельзя отрицать. Эта женщина должна помочь тебе достичь высот, которых достигают немногие мужчины. Во всех смыслах, — закончила она утонченным намеком.
Он снова предупредил ее:
— С мужчиной моей репутации ты вступаешь на опасный путь. Надеюсь, ты понимаешь это.
— С репутацией даже более странной, чем я подозревала, — уточнила она. — Я слышала сегодня кое-что, что укрепило мою веру. Об этой истории шепчутся в салонах и гостиных. Лондон замер в ожидании.
Выдернув руки, Вивиан требовательно спросил:
— О чем шепчутся? Ну-ка, Джулия, выкладывай.
— Ты убил двух людей из своего отряда, — произнесла она, глядя прямо ему в глаза. — Рискуя быть пойманным и обреченным на долгие мучения, ты хладнокровно застрелил их на виду у кровожадных дикарей. Официальная версия утверждает, что ты убил их, чтобы избавить от ритуального жертвоприношения дикарями, но ходит слух, что ты сделал это из-за женщины.
