Розалинда Лейкер - Сокровища любви

Фаберже нанял Грегори вместо внезапно скончавшегося Эдмунда Линдсея, всего на месяц — только на время лондонских торгов, поэтому в будущем Айрин предстояло работать с его преемником. Она пыталась убедить себя в том, что это хорошо, что их пути наконец разойдутся. Его близкое присутствие волновало ее. Айрин постоянно чувствовала его, даже на расстоянии: когда он что-то писал за дальним столом, склонив голову над бумагами, когда видела в окно его силуэт. Айрин не пыталась анализировать свои чувства. Она старалась убедить себя в том, что этот человек ей совершенно безразличен, объясняя свое волнение естественным влечением между мужчиной и женщиной, которое возникает при частом общении друг с другом. С дрожью вспоминала она о том, в каком приподнятом и возбужденном состоянии постоянно пребывала во время их совместной поездки из Парижа в Лондон. Однако первый удар случился еще раньше: когда Грегори вошел в номер гостиницы, в котором она была с Фаберже.

— Идут! — разнеслось среди продавцов, которые гадали, кто будет сегодня первым посетителем. Член королевской семьи из Европы? Знаменитость или титулованная особа?

Привратник распахнул двери и отступил в сторону. В зал вошла дама в шелковом костюме оливкового цвета, в шляпе величиной с колесо автомобиля и с развевающимися перьями и лентами, из-под которой виднелись ее золотистые волосы, зачесанные в стиле мадам Помпадур. Айрин сразу узнала в ней одну из знаменитых «гейэти-герлз». Открытки с их портретами продавались во всем Лондоне, и все мужчины сходили по ним с ума. Это была Лилиан Роз — жена Грегори.

— Доброе утро, Грегори, — весело сказала она. — Я подумала, кому, как не мне, быть вашей первой покупательницей?

Грегори слегка прищурился. Казалось, ее визит не был для него неожиданностью.

— Ты хочешь, чтобы у тебя был самой большой выбор, не так ли?

— Да, я привыкла открывать шоу. Я всегда впереди, а все остальные за мной, — с хвастливой улыбкой заявила она.

— Что бы ты хотела посмотреть?

— Мне нужен портсигар для мужчины, — с деланным простодушием объявила она, бравируя своим искусством покорять публику.

— И ничего для себя? — спросил Грегори.

— Возможно, мне захочется купить все, что здесь есть.

Она театрально расхаживала по залу, размахивая перьями шляпы и сверля глазами все выставленные на обозрение диковинки. Айрин уже направлялась к витрине с портсигарами. Лилиан мгновенно подскочила туда.

— Покажите мне самый-самый, — высокомерно потребовала она.

Следуя заведенному Фаберже правилу обслуживания клиентов, Айрин повернулась к шкафу с зеркальными дверцами и выбрала две белые коробочки, обтянутые внутри белым шелком, на котором был изображен российский двуглавый герб, под ним стояло имя Фаберже. В такие коробочки были упакованы все изделия фирмы Фаберже. Айрин выставила на прилавок коробочки и, взяв одну из них, открыла крышку. В ней находился великолепный портсигар из эмали серо-стального цвета с позолотой, по краям которого поблескивала россыпь розовых бриллиантов. Потом она взяла вторую коробочку и открыла ее. В эксклюзивном магазине не принято подолгу показывать одно и то же изделие. Закрыв обе коробочки, она достала новые. Пока что она демонстрировала изделия среднего ценового уровня, заглядывая в прейскурант, чувствуя, что Лилиан еще не готова к самым дорогим изделиям. Наконец внимание покупательницы привлек красный портсигар с рифленой поверхностью с замком, украшенным сапфиром-кабошоном. Наблюдая за Лилиан Роз, Айрин втайне спрашивала себя, что было причиной разлада между Грегори и его артистической женой. Зная его взгляды на любовь и брак, Айрин предположила, что Лилиан просто ему наскучила и он «вернул» ее сцене. Когда-то они, наверное, идеально подходили друг другу. Он — блестящий и мужественный, она — красотка обложки журнала. Их теперешние отношения внешне казались вполне дружественными: он любезен с ней, она кокетлива. Увидев Лилиан, Грегори сразу подошел к ней, поинтересовавшись ее успехами в новом шоу «Гейэти».

Стоя у прилавка, Айрин наблюдала за происходящим в зале. Тем временем салон наполнился посетителями. Все продавцы были заняты работой. И вдруг Айрин обомлела. В зал вошла… София. От ее вдовьего траура не осталось и следа. На ней было яркое фиолетовое платье из шелка и шляпа с вуалью в черных мушках, придававшая ей романтический вид. Она разговаривала с Грегори. «Зачем она преследует этого ловеласа, — думала про себя Айрин, — он не способен на любовь, короткая любовная история в Ницце давно закончилась, не надо пытаться ее оживить».

Голос Лилиан отвлек ее от этих невеселых мыслей:

— Вы не могли бы придержать для меня эту вещь до конца дня?

— Нет, мисс Роз, — коротко ответила Айрин.

Когда Лилиан Роз отошла от прилавка, разгуливая по залу, Айрин поискала глазами Софию. Ее уже не было в зале. Немного погодя, когда Айрин надо было передать Грегори срочное сообщение, она прошла к нему в кабинет и, постучав, вошла. София была здесь. Грегори, опершись на край стола, стоял перед Софией, а она сидела напротив, внимательно слушая его. Когда вошла Айрин, оба одновременно повернули головы в ее сторону. На лице Софии появилась вымученная улыбка: ей явно не хотелось прерывать разговор с Грегори.

— Я пришла, чтобы повидаться с тобой, — произнесла она.

Получив записку от Айрин, Грегори немедленно занялся делом.

— Не будете ли вы так любезны, Айрин, показать миссис Линдсей пасхальные яйца? — сказал он, обращаясь к девушке. — Думаю, это самое интересное во всей экспозиции.

— Рада была увидеться с вами, мистер Барнетт, — ответила София, поднявшись. — Надеюсь увидеть вас в субботу вечером у нас на Милтон-сквер.

— Буду рад нанести вам визит, миссис Линдсей.

Айрин напряглась. Ее неприятно поразили слова Софии. Она не понимала, почему ее разозлила не столько настойчивость мачехи, навязчиво продолжавшей искать с ним встречи, сколько готовность, с которой он принял ее приглашение. Еще никогда мачеха не вызывала в ней такого раздражения.

— Как тебе нравится мой новый наряд? — спросила София, когда они с Айрин вышли из кабинета.

— Ты выглядишь очень элегантно, — упавшим голосом ответила Айрин.

София не почувствовала ее настроения.

— Мне хотелось выйти из траура. Прошло уже три месяца, и, кажется, я уже могу себе это позволить.

— Ты считаешь, что поступила правильно, пригласив Грегори одного?

София бросила быстрый взгляд через вуаль.

— Он будет не один. Я пригласила доктора Харриса с женой и мистера Каммингса с супругой. Почему ты решила, что я пригласила только его?