Кристина Брук - Любовь по завещанию
— Это сурово, — сказала Джейн. — Мои кузены каких только проделок не учиняли в школе и университете. Но не думаю, что это им хоть чем-нибудь повредило.
— Потом появилась Аманда. — Константин сухо усмехнулся. — Мечта любого мужчины, красавица светского сезона. Ее родители были небогаты, не имели титула, но вложили все, что имели, в шанс дочери сделать прекрасную партию. И были решительно настроены с лихвой вернуть вложенное.
В других обстоятельствах Джейн приревновала бы Константина к юной леди, но его горький сарказм ясно давал понять, что у него не осталось к ней никаких чувств.
— Что произошло?
— Я, конечно, потерял голову от любви, — продолжал Константин. — Я был не тот сверкающий приз, о котором мечтали ее родители, но за месяцы, проведенные в Лондоне, они, должно быть, поняли, что без большого приданого или серьезных связей Аманде в высший аристократический круг все равно не попасть. Блэки — род старинный, а поместье в Бродмире хоть не такое великолепное, как Лейзенби-Холл, но большое и процветающее. Вероятно, они решили, что я лучшая перспектива, которая у нее есть.
У Джейн возникло чувство, будто она знает, что случилось дальше.
Константин насмешливо скривил губы:
— Это было нелепо и совершенно излишне. Я и так намеревался сделать ей предложение, как только получу благословение отца. С этим было непросто. В то время я, как и все юнцы, думал, что отец настроен отвергать все, мною совершаемое. Оглядываясь назад, я понимаю: он подозревал, что родители Аманды — цепкие и меркантильные люди. Я знал это — Аманда поделилась со мной некоторыми своими печалями, — но меня это не волновало. Я хотел стать для нее рыцарем на белом коне. — Он снова скривился. — Но правда заключалась в том, что она, как оказалось, отнюдь не принцесса.
Он потянулся за бокалом вина на прикроватном столике и задумчиво отпил большой глоток.
— Не сомневаюсь, ты слышала, что я скомпрометировал Аманду на домашнем приеме. На самом деле, но это только для твоих ушей, это она скомпрометировала меня. — Константин отставил бокал и насмешливо фыркнул: — Молокосос — сколько мне тогда было?.. двадцать… — я намеревался соблазнить благородную леди не больше, чем полететь на Луну. Да, я был безрассуден, но не дурак. Я знал, что скомпрометировать леди — это перейти все границы дозволенного. И потому не мог поверить, когда она глубокой ночью появилась в моей спальне.
— И вас застали. — Джейн взяла его за руку.
— Да. — Подушечкой большого пальца он поглаживал ее ладонь. — Намеренно, разумеется. Между нами ничего не было, но сам факт ее присутствия… И самое забавное, это действительно уморительно, — я бы так и не понял ее замысла, если бы Аманда не выдала свой триумф, все мне рассказав. Она меня не любила. Она была столь же амбициозна, как ее родители, но вдвое умнее, поскольку в отличие от них никогда не показывала своего истинного лица. — Константин с отвращением поморщился: — Я был так полон страсти, идеалистического пыла. И действительно считал, что люблю ее. Я готов был снести разрыв с семьей ради женитьбы на ней. А она… посмеялась надо мной.
Джейн до слез было жалко бесшабашного пылкого юношу. Ярость переполняла ее при мысли о расчетливой девице, погубившей его доброе имя. Она сжала руку Константина. Он взглянул на нее, потом на их сплетенные руки.
— Я был полон боли и уязвленной гордости. Я знал, что Аманда в глазах общества погублена, но не мог заставить себя жениться на ней после того, что произошло.
— Полагаю, все о тебе только и говорили, — сказала Джейн.
— О да, было столько суровых нотаций, проповедей, громких слов и прочих бредней! Люди, даже близкие друзья, отворачивались от меня на улице. Я притворялся, будто не замечаю. Я связался с публикой, которой было наплевать на мою мораль, но никогда не чувствовал себя там своим.
— А твой отец?
Константин стиснул челюсти.
— Оглядываясь назад, думаю, что сначала он пытался понять. И между высокопарными нравоучениями требовал объяснений. Я их не дал. Открыть замыслы Аманды значило окончательно ее погубить. Но причина не только в этом. Было больно, что отец столь неверно судит обо мне, раз поверил, будто я мог привести Аманду в свою спальню и бесчестно обойтись с ней накануне свадьбы. Я думал, он знает меня лучше. А он не делал разницы между моими прежними выходками и этим случаем. Только Джордж был на моей стороне. Мой брат Джордж. — Константин вздохнул: — Сестры, опасаясь лишиться женихов, сторонились меня. Мама… — Джейн поежилась от боли, которая исказила его лицо. — Я ее с тех пор не видел. Понимаешь, отец отрекся от меня. А она и прежде никогда не перечила отцу. Изгнал меня из фамильного дома. И собирался исключить меня из завещания. Он занимался этими документами, но умер.
— Константин, как все это печально! — прошептала Джейн. — Так вот почему ты не вернулся.
Он пожал плечами:
— Бродмир должен был перейти к Джорджу. Последние двенадцать лет я получал содержание, полагающееся младшему сыну. Возможно, мне не следовало брать ни пенни, как задумал мой отец, но в таком случае Джордж отказывался принять собственность. Теперь, когда я унаследовал Лейзенби-Холл, я пытаюсь убедить Джорджа принять Бродмир раз и навсегда, со всеми вытекающими последствиями.
Неудивительно, что Фредерик считал Константина никудышным хозяином. Теперь все встало на свои места.
— Так ты все это время существовал на содержание младшего сына?
— И на прибыль от Королевской биржи.
Джейн смотрела на него, распахнув глаза.
— Значит, не от игорного стола.
— Я, может быть, и болван, но не дурак, — рассмеялся Константин. — Если я играю, то ставлю не больше, чем могу себе позволить. Иначе бы я продулся за месяц.
Она кивнула в глубокой задумчивости.
— Ты когда-нибудь жалел, что не женился на ней?
Константин покачал головой:
— В то время я жалел обо всем том, что потерял. Но… нет, я не сожалел, что отказался жениться на Аманде. И она должна этому радоваться. Я стал бы ей ужасным мужем, ненавидя ее. Порой я задавался вопросом, не следовало ли мне жениться на ней и жить врозь, как делают многие мужчины. — Он повернул голову и поднес руку Джейн к своим губам. — Но теперь я рад, что этого не сделал. Из-за тебя.
Бурлившая в ней радость прорвалась сияющей улыбкой.
Его глаза вспыхнули.
— Ох, Джейн, когда ты на меня так смотришь, я настолько тебя хочу, что дышать не могу!
Она обхватила его лицо ладонями:
— Я люблю тебя, Константин.
Джейн поцеловала его, прежде чем он успел сказать хоть слово, слишком опасаясь, что он отвергнет ее любовь или даст какой-нибудь неподходящий ответ. Ее устраивали только те же три слова: «Я люблю тебя».
