Кристина Брук - Любовь по завещанию
— Молодец! — Он протянул руку. Джонс колебался лишь мгновение, потом крепко пожал ее.
Ларкина придется понизить в должности, но ему еще нужно набраться опыта. Пожалуй, он только обрадуется, что Джонс несколько лет поруководит им.
Воспрянув духом, Константин съел бутерброд и выпил кружку эля в «Голове короля», а потом снова отправился совещаться с инженером, который прибыл из Бристоля.
— Я могу начать работу сразу, но мне нужно разрешение от владельца земли, — сказал мистер Грейнджер.
— Считайте, что разрешение есть, — рыкнул Девер. Он посмотрел на Константина гипнотизирующим взглядом. — Я об этом позабочусь.
Константин кивнул:
— Приступайте.
Грейнджер позвал своих людей, и Константин повернулся к Монфору и Деверу:
— Я обязан вам обоим.
Девер молча хлопнул его по плечу и вышел.
— Отправляйтесь домой, Роксдейл, — сказал Монфор. — От вас здесь пользы нет, вы с ног валитесь от усталости.
Константин наклонил голову, не желая признавать слабость. Однако он понимал, что Монфор прав. Он должен идти. И пошел бы, если бы мог переставлять ноги.
Монфор медлил, Константин не знал, с какой целью. Он слишком устал, чтобы вникать в намерения герцога.
Грохот колес кареты стал громче. Константин повернул голову.
— Как раз вовремя, — сказал Монфор.
Константин смотрел на карету, словно никогда прежде ее не видел.
— Моя лошадь, — с трудом выговорил он.
— Мой конюх проследит за ней. Поезжайте домой, Роксдейл. Я пришлю весточку, если вы понадобитесь.
Последнее, что Константин помнил, — это как он забрался в карету. Он проснулся в собственной постели. Солнечный свет лился в окно, окрашивая стены золотистым цветом. Он проспал больше суток?
Константин прикрыл рукой глаза, когда снова нахлынула боль трагической ночи. Если бы он отбросил гордость и вместо оскорблений использовал убеждение, чтобы заручиться сотрудничеством Трента… Если бы он наплевал на Трента и сам разобрал бы эту дамбу несколько дней назад…
Если бы… если бы… Если бы хоть что-то из этого было сделано, несчастная женщина не погибла бы.
Передернув плечами, Константин сел и уронил голову на руки. Такое ощущение, что рыдания и горе наполняли спальню, он слышал их, чувствовал внутри себя.
Эти звуки… он сообразил, что они вырываются у него.
Сухие мучительные рыдания, которые, казалось, поселились у него в груди.
Слишком поздно. Его гордость и упрямство Трента. Они вдвоем убили ни в чем не повинную женщину.
Легкое дыхание шевельнуло волосы у него на затылке. Изящные руки обняли его, нежный поцелуй коснулся плеча. Мягкий голос прошептал:
— Никто не сделал бы больше.
Константин шумно выдохнул.
Джейн положила руки ему на плечи.
— Ответственность лежит на Тренте. Он трус и дурак, Константин, и его арендаторы это знают. — Подавшись вперед, Джейн нежно погладила его скулу. — Слышал бы ты, что они говорили о тебе прошлой ночью, — шептала она. — Ты для них герой. Я гордилась тобой.
От ее прикосновений, таких желанных, напряжение у него в груди хоть и немного, но ослабло. Константин закрыл глаза и прижался губами к ее ладони. Когда он открыл глаза, ее лицо оказалось так близко. Ее взгляд скользнул к его губам, потом поднялся к глазам, потом снова опустился. Упершись ладонью в постель, Джейн наклонилась поцеловать его в губы.
Джейн так долго ждала, когда Константин проснется, и думала, что с ума сойдет от нетерпения. Распорядившись, чтобы ни ее, ни его не беспокоили, она отперла смежную дверь и прокралась к нему в спальню, посмотреть, как он спит.
Он был без сорочки, но его уложили в постель в бриджах, когда вчера днем он вернулся домой, едва держась на ногах.
Теперь Джейн ждала, когда Константин коснется ее, но он сидел удивительно неподвижно, лицо его было суровым и напряженным. Ничего ей так не хотелось, как обнять его, сказать, что все будет хорошо. Она обвила руками его торс, но это все равно что обнимать статую. Он не уступил ей, не ответил на объятия.
Задетая этим, она отстранилась и в замешательстве нахмурила брови.
Вдруг, пробормотав себе под нос ругательство, Константин схватил ее лицо в ладони и отчаянно поцеловал, запустив пальцы в волосы. Потом притянул к себе и уткнулся в плечо.
Его хриплое дыхание резало ей ухо.
— О Господи! Джейн, ты нужна мне. Нужна, и я не могу…
— Тихо, тихо, все хорошо.
Джейн хотела отдать себя ему. Хотела больше всего на свете. Ее больше не волновали собственные страхи. Она переживет боль, если это слияние принесет Константину хоть какое-то облегчение. Он терзается ненужным чувством вины, и она не может этого видеть, ее это просто убивает.
Его пальцы уже путались в шнуровке ее корсажа.
— Но я не… я не могу действовать медленно, сделать это для тебя прекрасным. Не в этот раз.
— Это будет прекрасным! — чуть улыбнулась она. — Это будет прекрасным, потому что это ты.
Он нашел ее грудь, обнял ладонями, и Джейн вдруг потеряла дар речи. Он жадно ласкал одну грудь, потом другую, и когда Джейн задохнулась, его пальцы нашли влажные складки ее лона и касались их, как он учил ее в ту первую ночь.
Но такие вольности больше не казались чем-то дурным — насилием или предвестником боли. Она стонала от наслаждения, когда он погрузил в нее сначала один палец, потом второй. Джейн развела ноги, отдавая ему себя, позволяя ему войти.
На этот раз она не испытывала никакого смущения. Когда он накрыл ее своим телом, это казалось правильным и прекрасным. Его тяжелое копье прижалось к ее бедру. И вместо страха Джейн захлестнула волна желания. Ей это нужно не меньше, чем ему. Она жаждала ощутить его внутри себя.
Джейн открыла глаза и смотрела на Константина, ее сердце было так полно любви к нему, что страх стал для нее чем-то далеким и непонятным.
Она любит его! Радость и ужас этого открытия превосходили все ее воображение.
Джейн провела ладонями вверх по его рукам к плечам, упиваясь его мускулистой красотой.
Она знала, что должна высказать ему свое желание, чтобы он знал, как она жаждет его, даже если он в решающий момент причинит ей боль.
— Ты нужен мне внутри, — сказала она. — Константин, пожалуйста.
Его плечи напряглись под ее руками, налитое копье дернулось вперед, и одним сильным движением он вошел в нее.
И это было… немного странно… но восхитительно!
Константин застонал, жилы проступили на его шее.
— Я сделал тебе больно? — тяжело дыша, сказал он.
— Нет. — Запрокинув голову, Джейн рассмеялась и обхватила ногами его талию.
