Кристина Брук - Любовь по завещанию
— Я сделал тебе больно? — тяжело дыша, сказал он.
— Нет. — Запрокинув голову, Джейн рассмеялась и обхватила ногами его талию.
— Слава Богу! — выговорил он. — Я бы умер, если бы мне сейчас пришлось остановиться.
Это ее так поразило и позабавило, что ему пришлось поцелуем заглушить ее радостный смех.
Джейн упивалась их близостью, тем, как их тела подходят друг другу. Константин начал двигаться в ней, и она, перестав смеяться, двигалась вместе с ним, в погоне за наградой, о которой так долго и мечтать не смела.
Ей нравилось ощущать его, такого горячего и твердого, его гладкую кожу под своими пальцами. Нравилось смотреть, как солнце высвечивает рельефную мускулатуру на его плечах, играет на его густых темных волосах. Ей нравился его запах, мужской и земной. Нравился хрипловатый тембр его голоса, когда он прошептал ее имя.
«Я люблю тебя», — хотела крикнуть она, но не знала, заслужила ли это право. Она неверно судила о нем и должна за это платить.
Константин чуть изменил угол движений, и она потеряла нить мысли, растворяясь в бесконечном потоке наслаждения, вздохов, нарастающего жара.
— Джейн, я не могу больше сдерживаться.
Внезапная вспышка света блеснула под ее веками, словно весь жар внутри ее собрался воедино и взорвался.
Джейн уцепилась за Константина, его толчки стали мощнее и быстрее. Дыхание становилось все труднее, пока его тело не дернулось. С хриплым вскриком, содрогаясь, он упал рядом с ней.
Джейн лежала, завороженная отголосками роскошных ощущений, которые, как отзвуки музыки, все еще звучали в ее теле. Никогда еще она не чувствовала себя столь полной жизни и радости и настолько привязанной к другому человеческому существу. Как она могла жить без этого так долго?
Константин повернулся на бок и притянул ее к себе, так что она спиной прижалась к его торсу.
Его рука властно легла на ее грудь. Губы скользнули по раковине уха.
— Я потерял рассудок. — Константин заколебался, потом с тихим смешком сказал: — Вот уж никогда не думал, что мне придется задавать этот вопрос, но скажи: как тебе было?
Вздохнув, Джейн прижалась спиной к его груди.
— Прекрасно, — сказала она. — Это было прекрасно. Как я и думала.
Константин поймал ее руку и прижал к ложбинке на ее груди. Этот жест был таким интимным, таким нежным, что Джейн заморгала, отгоняя слезы.
Они долго лежали так, молча, пока ровное дыхание Константина не сказало Джейн, что он заснул. Ей бы уйти в собственную кровать, но он крепко держал ее. Она не хотела будить его, поэтому не шевелилась и позволила векам опуститься.
Когда Джейн проснулась, было темно, но в комнате горела свеча и огонь потрескивал в камине. Повернув голову, она увидела, что Константин смотрит на нее с прежней настойчивостью во взгляде.
Он улыбнулся:
— Никогда не видел, чтобы человек спал таким мертвым сном, как ты только что.
— Ты наблюдал, как я сплю? — Джейн не была уверена, что ей это нравится.
Константин потянулся поцеловать ее.
— Спящая красавица. Ты меня околдовала.
— Что-то я не помню, чтобы Спящая красавица обладала магической силой, — нахмурилась Джейн. — Кажется, она просто дремала всю сказку.
— Ты слишком буквально мыслишь, дорогая, — широко улыбнулся Константин. — Ты хочешь есть? Уверен, что проголодалась. Я спущусь в кладовку и поищу там чего-нибудь для нас.
— Это будет весьма кстати. — Джейн закинула руки за голову. — Ах, я могла бы оставаться в этой кровати вечно, но столько всего надо сделать!
Улыбнувшись, Константин потянулся за рубашкой.
— Да, но работа может подождать дневного света, так что у нас вся ночь впереди.
Когда он ушел, Джейн накинула халат и снова забралась под одеяло. Ее тело и ум ожили. Она едва верила, что после многолетних сомнений в себе, которые терзали ее с первой брачной ночи с Фредериком, Константин так быстро и легко заставил ее почувствовать себя страстной, полной жизни, совершенно здоровой, полноценной женщиной.
Это открытие ошеломляло своей простотой. Она нормальная женщина.
В интимных местах немного саднило, но это была приятная боль. Радостная дрожь охватила Джейн. В их распоряжении вся ночь.
Когда Константин вернулся с подносом, нагруженным так, что хватило бы на пятерых, они оба с аппетитом набросились на еду.
— М-м!.. — Джейн от восторга прикрыла глаза. — Пирог просто божественный. Мы должны немедленно повысить плату поварихе. — Она пошевелила пальцами, перепачканными фруктовой начинкой.
— Кажется, я забыл салфетки. — Озорно блеснув глазами, Константин потянулся к ее руке. — Позволь мне.
Джейн ахнула, когда его губы сомкнулись вокруг ее пальца. От его теплого влажного рта волны удовольствия расходились по ее телу. Его взгляд не отрывался от ее лица, и этот взгляд был жарким от желания.
Закончив с пальцами, он повернул ее кисть и поцеловал ладонь, потом его губы скользнули к запястью. Ее пульс пустился вскачь от прикосновений его языка.
— Ах ты, плут! — выдохнула Джейн.
— Я еще и не то могу.
Он притянул ее к себе поцеловать, на этот раз так двусмысленно и сладострастно, словно занимался любовью с ее ртом. Ее тело таяло, в голове помутилось.
Константин отстранился:
— Джейн, нам нужно поговорить.
Глава 19
После такого поцелуя Джейн не сразу пришла в себя.
— Поговорить? — нетвердо выговорила она.
Поговорить?! Когда ей надо наверстать упущенное за годы в спальне?
— Да. Мне нужно рассказать тебе, что произошло много лет назад.
Константин поднял поднос и поставил его на стол у окна. Потом сбросил бриджи и лег рядом с ней.
Джейн старалась отвести взгляд от самой интригующей части его тела. Это бестактно — так откровенно его разглядывать. И конечно, Константин натянул повыше одеяло, так что у нее не осталось возможности для дальнейших исследований. Джейн вздохнула. Сколько еще предстоит узнать!
Дрогнувшие губы Константина сказали ей, что он догадался о причине ее вздоха, и она покраснела.
— Ты хотел рассказать… — напомнила она, собирая порванное в клочья достоинство.
Константин помрачнел:
— Да. Я должен. — Он помолчал. — Ты просила рассказать о моем позоре. Возможно, тебе покажется, что моя история немного похожа на рассказ о мальчике, который все время кричал: «Волки!»
Константин откинулся на подушку, забросил одну руку за голову, другой обнял Джейн. И шумно выдохнул.
— В юности я был беспечен, безрассуден и рано обнаружил пристрастие к женщинам. Меня едва не выставили из Итона за разнообразные выходки, и отец отказался посылать меня в Оксфорд. Он сказал, что я там только напрасно потрачу время. Мои проказы, разумеется, не делали мне чести, но от них не было большого вреда. Я перерос их, но мой отец, суровый, непреклонный человек, не понимал этого. Он думал, что мой характер навсегда останется таким же, как в семнадцать лет.
