Барбара Картленд - Похищенная наследница
— Что, в самом деле все так плохо? — перестав смеяться, спросил Бернард.
— Хуже… намного хуже, — уверила ею Орина. — И как вы прекрасно знаете, охотятся в основном не за мной, а за моими деньгами.
Хоффман не мог сдержать улыбку.
— Ну а теперь ты чересчур скромничаешь.
Думаю, многие мужчины намерены добиваться лично тебя, а не твоего состояния. Я хорошо знаю англичан, большинство из них никогда не стали бы ухаживать за дамой из-за денег. Они хотят быть независимыми хозяевами своих замков!
Орина призадумалась немного, а потом выпалила залпом:
— Наверное, есть такие англичане. Но есть также англичане-снобы, которые погрязли в консерватизме, презрительно относятся к людям другой национальности и к тому же воображают, будто женщины недостаточно хороши для них!
Хоффман почувствовал, с какой болью в душе она это произнесла, и, чтобы отвлечь ее, сказал:
— Теперь я пойду приводить в готовность колеса, которые завтра помчат тебя в Майами, а ты просто вели горничной уложить все, что тебе понадобится в пути. Да, и не забудь про купальник.
Орина рассмеялась, потому что ожидала услышать совсем другие Слова в ответ на свою тираду.
— Так как я собираюсь отсутствовать довольно долго, возьму с собой, пожалуй, и меховые ботинки, — поддержала она затронутую Хоффманом тему.
Он уже вознамерился было выйти из комнаты, но Орина взяла его за руку.
— Я очень благодарна вам. Именно сейчас, когда папы нет рядом, мне важно знать, что я могу найти в вас поддержку. Спасибо!
— Твой отец был самым лучшим из людей, которых мне довелось встретить за свою жизнь, — ответил Хоффман. — Я никогда не смог бы подвести его, и будь уверена, не подведу и тебя.
— Спасибо, — повторила Орина.
Когда она вышла из комнаты, его глаза наполнились слезами, и он отвернулся к окну.
С тех пор как Орина вернулась из Англии, все складывалось как-то ненормально. Он не пытался вызвать ее на откровенный разговор, чувствуя, что рано или поздно все и так откроется.
Однако он как никто другой донимал, сколь огромный вред его подопечной может причинить безрассудное поведение молодого Хантера.
Оставалось только молиться, чтобы в сочиненную им версию поверили люди.
Но вся беда в том, что жители Нью-Йорка обожают драмы.
Они, несомненно, все преувеличат, и в их интерпретации история самоубийства будет выглядеть гораздо трагичнее и печальней.
» Будь ты проклят, глупец! — мысленно произнес он. — Ну почему, черт побери, ты не смог обуздать свои эмоции? Зачем тебе понадобилось ломать жизнь молодой девушке, которая и так во всех отношениях слишком хороша для тебя?«
Бернард Хоффман искренне любил Орину с младенческих лет.
Он постоянно сопровождал в поездках Дейла Вандехольта, поэтому имел возможность видеть, как из милейшего ребенка она превратилась в прелестную десятилетнюю девочку.
Она как будто сошла с обложки журнала.
Уже тогда она была не правдоподобно красива. Друзья часто задумывались над будущим Орины.
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, Бернард, — сказал однажды Вандехольт, — что женщина, владеющая огромным богатством, сталкивается с не менее огромной проблемой: ее преследуют толпы охотников за ее состоянием. Вот и моей дочери будет очень трудно найти человека, который действительно полюбит ее сердцем и душой, а не жадными глазами.
— Если твоя дочь будет хоть немного похожа на тебя, — ответил тогда Хоффман, — она сумеет отличить настоящего мужчину от проходимца.
— Надеюсь, ты прав, но я волнуюсь за нее, ужасно волнуюсь! — признался Вандехольт.
Оба приумолкли, и наконец Бернард сказал с некоторым сомнением:
— А знаешь, Дейл, есть довольно простое решение. Почему бы тебе снова не жениться? У: тебя мог бы появиться сын или даже несколько сыновей. Ради такой-то цели стоило бы решиться на подобный шаг.
Вандехольт улыбнулся:
— Откровенно говоря, я уже думал об этом, но, видишь ли, я был так счастлив с Мюриэл, что ужасно боюсь не только испортить свое будущее, но и осквернить память о нашем идеальном во всех отношениях союзе.
Бернард Хоффман все понимал.
Его друг был привлекателен и энергичен; многие женщины Америки с радостью упали бы в его объятия, даже если б он был не столь богат, помани он лишь пальцем.
К сожалению, Дейлу не суждено было жениться во второй раз, и Орина унаследовала все его огромное состояние.
» Она слишком молода для такой ответственности «, — подумал тогда Хоффман.
Но что он мог еще сделать, кроме как поддерживать морально и защищать юную наследницу.
Однако и он не мог спасти Орину от невыносимой грусти, навалившейся на нее, когда она вошла в собственный вагон-люкс, чтобы укрыться в Майами.
Слишком часто ездила она в таких вагонах вместе с отцом, и слишком много воспоминаний враз нахлынуло на нее.
Когда поезд тронулся, она почти физически ощутила его присутствие, услышала его голос: он рассказывал ей о тех местах, по которым они проезжали.
Но в реальности рядом была миссис Карстрайт — она удобно расположилась в кресле, укрывшись пледом.
Дейл пригласил миссис Карстрайт после смерти жены, чтобы та присматривала за девочкой.
Он сознательно выбрал пожилую женщину, рассудив, что, умудренная опытом, она не станет почем зря вмешиваться в жизнь его подрастающей дочери.
Миссис Карстрайт оправдала его надежды: она оказалась абсолютно безупречной.
Уроженка Юга, она получила хорошее воспитание в уважаемой всеми семье.
Ее покойный муж, нью-йоркский епископ, отличался редкой деликатностью и мягким характером.
Но Орине миссис Карстрайт показалась безумно скучной.
Еще будучи в нежном возрасте, она наперед знала, что скажет миссис Карстрайт в той или иной ситуации и какой приветливой, но чертовски нудной будет ее беседа с каждым, кого бы она ни встретила на своем пути.
Дейл Вандехольт был ею доволен, она вполне отвечала всем его требованиям, да и Орина, несмотря ни на что, тоже к ней привязалась.
Миссис Карстрайт стала как бы частью интерьера в их огромном доме на Пятой авеню.
Орина относилась к ней уважительно, но часто вообще забывала о ее существовании.
Саму миссис Карстрайт это совершенно не волновало; за годы службы в доме Вандехольтов она привыкла ко всем их странностям.
И постоянные переезды с места на место с какой бы то ни было целью она считала одной из них.
В этот раз она едва успела упаковать вещи Орины и свои, как они уже очутились в роскошной коляске на пути к станции.
Бернард Хоффман, конечно же, сопровождал дам.
— Если тебе чего-нибудь захочется, — напутствовал он свою подопечную, — то просто телеграфируй, и я сделаю все возможное, чтобы твое желание немедленно исполнилось.
