Барбара Картленд - Похищенная наследница
Орина молниеносно развернула свою лошадь и поскакала к отцу.
То, что она увидела, повергло ее в ужас.
Сталлион, красивый жеребец, на котором мчался Дейл, поскользнулся на тонком льду и всей своей тяжестью придавил всадника.
Пытаясь собраться с мыслями, Орина понеслась за помощью.
Дейла Вандехольта доставили на ранчо.
У него были множественные переломы и внутренние повреждения.
Через несколько часов он умер, не приходя в сознание.
Орине казалось, что рухнул весь мир.
Ей хотелось только одного: просто сидеть в комнате отца на ранчо и не думать ни о чем, вытравить из памяти страшные финальные сцены.
Но это было невозможно.
Друзья, родственники и управляющие обширных владений Дейла настаивали на ее возвращении в Нью-Йорк.
По приезде туда она запаниковала, осознав, какая огромная ответственность легла на ее плечи, с каким объемом работы необходимо срочно справиться.
В ее задачу входило не просто подписывать документы, а руководить и отвечать на довольно сложные деловые вопросы.
Мог ли Дейл Вандехольт даже на какой-то миг представить, что так нелепо оборвется его жизнь!
У него уже были назначены многочисленные встречи с лучшими адвокатами и лучшими советчиками по управлению имуществом.
Компания, в которой по воле судьбы оказалась Орина, была сплоченным мужским коллективом.
Она оценивала этих людей тем же методом, к какому прибегал отец, то есть тщательно изучала все их сильные и слабые стороны.
И поняла, что всецело сможет положиться на них в будущем.
Видя, как она поглощена работой, свет милосердно оставил ее в покое.
Но по прошествии нескольких месяцев снова начал понемногу завоевывать какую-то часть ее жизни.
Вначале это были просто дружеские визиты. двух или трех человек — из тех, кто знал и любил ее мать.
Они пытались стать настоящими друзьями «осиротевшего ребенка».
Со временем число «друзей» все увеличивалось.
Через полгода уже стало невозможно отказывать людям во встречах, прикрываясь желанием побыть одной.
Череда бесконечных завтраков, обедов и ужинов постепенно перерастала в званые вечера.
Орина понимала, что многие стремятся быть поближе не столько к ней, сколько к ее деньгам.
Она была самой богатой и влиятельной девушкой в американском обществе.
Мужчины наперебой предлагали ей руку и сердце при первой же встрече.
В ответ на заявление, что она не собирается замуж и хочет жить по своему разумению, Орина слышала одно и то же:
— Я люблю тебя, и ты будешь моей!
Возможно ли было, без конца выслушивая эту сакраментальную фразу, не стать циничной!
Временами Орине казалось, что за ней охотятся.
Она слышала голоса своих преследователей в вое ветра за окном, в скрипе ступенек и вздрагивала от звука открывающейся двери.
«Я люблю тебя! Ты будешь моей! Я люблю тебя!»
Иногда в голосе проскальзывала искренность, но гораздо чаще таинственный шепот любви выдавал желание воздыхателя завладеть ее деньгами, ее состоянием.
И вот однажды ночью Орина сказала себе: пора отринуть всяческие иллюзии, потому что никто никогда не полюбит ее просто так, бескорыстно, а не ради ее имущества и капитала.
С тех пор она мысленно возвращалась в Лондон, к своему первому сезону, когда началась охота за ней и на вопрос «Ты выйдешь за меня замуж?» ее внутренний голос отвечал протестом.
Она пыталась как-то отгородиться от всего этого и, посещая приемы один за другим, быстро скрывалась затем от своих поклонников.
Но сегодня она очутилась один на один с самым упорным из них.
Клинт Хантер следовал за ней повсюду еще от Лондона и грозился в случае отказа свести счеты с жизнью.
— Так ты выйдешь за меня замуж? — сразу взял он быка за рога.
Орина посмотрела на него так, будто видела впервые, подумав при этом, что, даже если он будет умолять ее до конца своих дней, она все равно никогда не согласится.
— Послушай, Клинт… — попыталась она объясниться в сотый раз.
Вдруг он резко повернулся к ней, и девушка уловила фанатичный блеск в его глазах.
— Я знаю, что ты собираешься сказать, — вскричал он, — и не собираюсь слушать! Я сказал, что убью себя, если ты не выйдешь за меня…
Хотя, нет, клянусь Богом, сначала я убью тебя!
Ты — искусительница, сирена! Ты сначала привлекаешь мужчин своей красотой, чтобы потом проклясть их и отправить в ад, на вечные муки, где они будут страдать без любви!
И внезапно, словно он был фокусником, в его руке возник пистолет.
— Я убью тебя, и ни один мужчина не будет больше страдать так, как страдаю я!
— Пожалуйста, Клинт, успокойся, — стараясь сохранять невозмутимость, сказала Орина.
Он направил пистолет прямо на нее, и она почему-то испытала в этот миг скорее не страх, а любопытство: что он будет делать дальше?
— Дай это мне, — тихо молвила она, — — и давай поговорим.
— Нам не о чем с тобой разговаривать! — нервно выкрикнул Клинт и нацелил оружие ей в сердце.
Она молча смотрела на него, а он неожиданно резко развернул руку в сторону своей груди и спустил курок…
Раздался оглушительный выстрел.
Пистолет выпал у Клинта из рук, и он медленно, очень медленно опустился на пол.
Глава 2
Стоя на палубе яхты, вальяжно отчалившей от берега, Орина с облегчением вздохнула: наконец-то вся эта суета позади.
С того момента, как Клинт растянулся на полу ее комнаты, жизнь девушки превратилась в кошмар.
Сначала ей показалось, что он умер.
Когда же слуги вбежали в комнату, он истекал кровью, но был жив — пуля прошла чуть выше сердца.
Клинта увезли в больницу, а Орина, оставшись наедине с собой, отчетливо поняла, в какой опасной ситуации находилась несколько минут назад.
Вот уж будет чем поживиться газетчикам, если они узнают о таком происшествии!
Но все же ей повезло, что в это время в доме гостил хороший друг отца, Бернард Хоффман, знавший Дейла Вандехольта с юности.
Он вошел в комнату, где ждала Орина, и сразу заметил, как она бледна и растерянна.
— Теперь послушай меня, девочка, — сказал он. — Ситуация очень серьезная, но мы должны по-умному выкрутиться из нее.
— Да… я уже думала об этом… — заикаясь от волнения, промолвила Орина. — О, пожалуйста, помогите мне!.. Я понятия не имею, как такое могло произойти.
Бернард Хоффман улыбнулся.
— Это наказание за твою красоту, ну и за богатство, конечно, тоже.
— Я знаю… я знаю, — всхлипнула Орина, — но от этого совсем не становится легче. И вы это же не станете отрицать, что теперь люди начнут во всем обвинять меня.
— В какой-то мере так оно и есть, — пробормотал себе под нос Хоффман. — Но сейчас мы должны заставить всех поверить, что это был несчастный случай и что ты не имеешь к выстрелу никакого отношения.
