Валери Кинг - Неуловимая невеста
Джулиан уже хотела отвернуться, когда взгляд ее упал на дверь позади этой сцены. Там, незамеченный из-за фурора, произведенного Шарлоттой, стоял лорд Карлтон. Она застыла, увидев его, ноги словно приросли к полу, губы раскрылись, по-прежнему не в силах испустить вздох, поднимавшийся в груди, сердце замерло.
Он смотрел прямо на нее.
Память перенесла Джулиан на пять недель назад, к тому мгновению, когда она впервые увидела Карлтона в «Эйнджел Инн» в деревне Редмир. Она бы никогда не смогла забыть его, стоявшего на покрытом снегом постоялом дворе и смотревшего на нее так, точно она была неким неземным существом. Она по-прежнему чувствовала, как его серые глаза разговаривают с теми глубинами ее души, о которых она и не подозревала. Она подумала о деревянном паруснике на столике в ее спальне и о его письме, зовущем ее к жизни, полной приключений.
Она так хотела этой жизни!
Она любила его.
Теперь, когда он смотрел на нее, выражение его лица было таким же, как в тот первый день – взволнованным, живым, тоскующим. Он так же явно говорил с ней, как если бы каждая его мысль была облечена в слово и высказана вслух, и она ощутила, как и тогда, сильное необъяснимое влечение к нему. Она застыла на месте. Она не могла ни сделать шаг вперед, ни отступить назад. Она была уверена, что, будь они одни, он бы просто взял ее на руки и унес без малейшего ее сопротивления.
Она видела, как он слегка улыбнулся, глаза его были печальны. Он сделал шаг вперед и, видимо, собирался подойти к ней, но тут миссис Гарстон отделилась от группы поклонников и подошла к нему. Она взяла его под руку и, поднявшись на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо.
Какая дерзость с ее стороны, ведь она не могла не знать, что внимание всего собрания обращено на Карлтона и на нее!
Он слегка нахмурился, отрывая взгляд от Джулиан. Он попытался освободиться от хорошенькой птички, уцепившейся за его руку, но она громко щебетала, смеялась и дразнила его одновременно, а потом стремительно потащила его в круг танцующих в зале Ассамблеи.
Она вынуждала его танцевать с ней! Отказаться – значило бы допустить непростительное нарушение приличий и заставить в три раза большее число сплетников чесать языками.
Джулиан еще мгновение смотрела, как виконт уступает настойчивым уговорам миссис Гарстон. Гораций Балмер пригласил ее, и она с готовностью согласилась, радуясь, что может оторваться от созерцания Карлтона рядом с Гарстон.
Мистер Балмер явно чувствовал себя легче в ее обществе после того, как она отказалась выйти за него замуж, и был более приятным партнером, чем прежде. Однако ее взгляд постоянно скользил в сторону новой парочки.
«Как оживленно она разговаривает с ним», – подумала Джилли, взглянув снова в сторону изысканно причесанных темных волос Шарлотты. Миссис Гарстон ослепительно улыбалась и обращалась к Карлтону с фамильярностью, которая казалась Джулиан неприличной, пока не появилось вполне логичное объяснение:
Возможно, неприлично. Но не для невесты.
Джулиан совсем сбилась с такта и заставила бедного Горация споткнуться из-за нее.
– Ради Бога, простите! – воскликнула она. Мистер Балмер взглянул на нее, усмехаясь.
– Я простил вас, мисс Редмир, – сказал он. – Но, может быть, вам лучше поговорить с лордом Карлтоном и все уладить прежде, чем танцевать следующий танец.
Она была так поражена его простодушием, что чуть было снова не сбилась с такта, на что он укоризненно хмыкнул и покачал головой.
– Может быть, и лучше, – согласилась она. – Но скажите, мистер Балмер, откуда вы знаете о моей необходимости что-то улаживать с лордом Карлтоном?
Слегка покраснев, он ответил:
– Даже глупцу ясно, что вы по уши влюблены в него.
Когда танец на мгновение разделил их, она несколько раз мысленно повторила его слова. Потом они снова сошлись, и она спросила:
– Должна ли я простить его?
Мистер Балмер задумчиво поднял брови.
– Я всегда считал, что прощать легко. А вот знать, что делать потом, это уже посложнее.
– Мне кажется, он все еще хочет жениться на мне.
– Ну конечно, хочет, – сказал Балмер, как само собой разумеющееся. Ей очень понравился комплимент, скрытый в том, как именно он сказал это. «Ну, конечно, хочет»… Она подумала, что это самое приятное, что он когда-либо ей говорил.
– Что бы вы мне посоветовали, мистер Гораций?
– Вы должны решить сами. – Он взглянул куда-то поверх ее головы и шепотом добавил: – Желаю счастья!
С этими словами он отпустил ее руку, повернул ее и легонько подтолкнул вперед.
Она ахнула, увидев, что Карлтон стоит всего в трех шагах от нее.
– Вы потанцуете со мной, Джилли? – спросил он. В его серых глазах читалась настойчивая просьба.
– Да, конечно, – отозвалась она, неуверенная, что говорит достаточно громко, чтобы быть услышанной. Он улыбнулся той же неуловимой улыбкой, с какой она впервые заметила его в дверях, протянул ей руку и повел на середину зала.
Сердце ее громко стучало, отдаваясь в ушах, он сказал еще что-то, но она не расслышала.
– Простите, – прошептала она. – Что вы сказали?
– Что с вами? – спросил он. – Вы очень бледны.
– Как еще я могу выглядеть в такую минуту? – ответила она.
Смутно Джулиан осознавала, что все это движение вокруг нее – не что иное, как пары, выстраивающиеся для вальса. Но ее сердце, ее мысли, ее глаза в это мгновение устремились к Карлтону.
– Полагаю, вы правы, – сказал он, отвечая на ее вопрос. – Я поставил вас в затруднительное положение. Я прошу вас простить меня, но мне хотелось, чтобы вы знали: вы значите для меня больше, чем все остальное, чем даже моя глупая клятва не посещать Элмак. И, Джилли, я в самом деле сожалею о том, что совершил. – Он обнял ее за талию, а другой рукой взял ее руку. – Хотя я уже говорил вам об этом, не так ли?
– Да, много раз, – ответила она, когда оркестр заиграл вальс. – И я приняла ваши извинения…
– …но вы не простите меня.
Она улыбнулась, думая о том, что только что сказал ей Гораций Балмер.
– Конечно, я простила вас, – ответила она.
– Джилли! – прошептал он. – Скажите мне, это правда?
Она взглянула на него, слезы навернулись у нее на глаза.
– Конечно, я простила вас, Карлтон, но дело не в этом. Как я могу снова верить вам? Возможно, со временем…
– У меня нет времени. Вы это знаете. Неужели я так и не смогу убедить вас, что я бы не совершил того, что сделал за те несколько дней, если бы мог теперь все вернуть назад? Хотя, Джилли, разве я узнал бы вас так хорошо, если бы мы встретились в Лондоне или Бате, или Брайтоне, или на Хэрроугейтских Ассамблеях? Боюсь, тогда вы были бы для меня просто молодой леди, одной из многих. Поэтому я не сожалею ни о чем, кроме одного – теперь вы убеждены, что я безнадежно бессовестный человек.
