Филиппа Грегори - Любовник королевы
– А как себя вела Джейн Дормер? – слегка хмурясь, спросил он.
– Как настоящая королева, – восхищенно ответила Летиция. – Говорила учтиво. Потом сделала реверанс. Это надо было видеть. Когда она выходила, по лицу чувствовалось, что Джейн всех нас глубоко ненавидит. Но она улыбалась и больше ни слова не сказала королеве. Рядом с нею Елизавета выглядела просто дурой.
– Думай что говоришь, красавица! – не выдержал Сесил. – Если бы я в твоем возрасте посмел назвать короля дураком, то меня выпороли бы.
Летиция склонила рыжую голову.
– Елизавета что-нибудь говорила, когда Джейн ушла?
– Сказала, что та напомнила ей ее старшую сестру, которая вечно ходила с кислым лицом. Еще заявила, мол, слава Господу, те дни миновали.
Сесил кивнул и поинтересовался:
– А другие что-нибудь говорили?
– Нет! – Летиция замотала головой. – Они просто опешили оттого, что Елизавета может быть такой…
Она никак не могла подобрать более точное слово.
– Какой? – нетерпеливо спросил ее Сесил.
– Такой ядовитой, грубой, неучтивой! Чем ее обидела та женщина? Но даже если и так, Елизавета же видела, что говорит с беременной. Джейн ей ни одного худого слова не сказала. А ведь теперь она – жена испанского посла! Представляете, какое оскорбление для короля Филиппа?
Сесил кивнул. То, как Елизавета обошлась с Джейн Дормер, удивило его самого. Обычно выдержка не изменяла королеве. Возможно, причина крылась в какой-нибудь глупой женской ссоре и не менее пустой обиде, которую Елизавета помнила много лет, а теперь вдруг ей подвернулся случай расквитаться. Тогда почему язвительной учтивости королева предпочла откровенную грубость, свойственную девке-трактирщице, но никак не правительнице Англии? Как она решилась сделать это прилюдно?
– Как видишь, наша королева умеет быть ядовитой, – только и сказал он Летиции. – А ты постарайся вести себя так, чтобы этот яд не изливался на тебя.
Юная фрейлина вскинула голову. Темные глаза, характерные для женщин из рода Болейн, смотрели на Сесила без тени смущения. Летиция расправила под капюшоном бронзовые волосы, потом улыбнулась колдовской болейновской улыбкой. Наверное, эта девчонка уже начинала ощущать свою женскую силу.
– Я бы и рада, – невинным тоном произнесла она. – Но Елизавете достаточно лишь взглянуть на меня, и в ней сразу поднимается ненависть ко мне.
Вечером Сесил потребовал себе свечей и дров для камина. Ему было не до сна. Он писал письмо к сэру Джеймсу Крофту, своему давнему соратнику по заговорам. Сэр Джеймс находился сейчас в Бервике, но Сесил подумал, что тому пора навестить Перт. Он писал особым шифром, который они с сэром Джеймсом придумали и использовали после того, как шпионы Марии Тюдор перехватили несколько их писем.
Шотландия подобна сухому труту, а Джон Нокс – искре, достаточной, чтобы тот вспыхнул.
Я поручаю тебе отправиться в Перт и только наблюдать за обстановкой. Ты должен попасть туда раньше войск шотландской регентши. Хочу, чтобы ты собственными глазами посмотрел на Джона Нокса и послушал его пламенные речи о свободе Шотландии, произносимые перед народом. Говорят, люди принимают их с восторгом. Убедись, так ли это на самом деле. Советую поторопиться, поскольку люди регентши могут в любой день арестовать Нокса. Он и шотландские лорды-протестанты обращались к нам за помощью, но, прежде чем говорить об этом с нашей королевой, я желал бы знать о них побольше. Потолкуй с ними, узнай степень их решимости и готовности к действиям. Если они настроены войти в союз с нами и восстать против французов, такие настроения следует поддержать. Дай мне знать немедленно. Достоверные сведения сейчас дороже золота.
ЛЕТО 1559 ГОДА
В начале июня Роберт наконец-то приехал в Денчворт, улыбаясь и расточая извинения за свою непростительную задержку. Эми он объяснил, что чудом сумел вырваться на несколько дней. Ведь королева формально отказала эрцгерцогу Фердинанду, но сейчас почти все время проводит с австрийским послом. Она постоянно беседует с ним об эрцгерцоге и всячески показывает, что готова изменить первоначальное решение и выйти замуж за Фердинанда.
– Елизавета просто сводит с ума Сесила, – смеясь, продолжал Роберт. – Ни он, ни кто-либо другой не знают, чего она хочет на самом деле. Представляешь? Дать официальный отказ, а теперь целыми днями говорить о том самом мужчине, которого отшила. На охоту ездить перестала. Даже интерес к прогулкам верхом у нее пропал. Сейчас ее величеству угодно лишь гулять с послом и упражняться в испанском языке.
Эми, которую совсем не интересовали куртуазные нравы королевы и двора, весело кивала, слушая рассказы мужа и стараясь обратить его внимание на дом и земли, найденные ею. Погожим утром Эми с Робертом, а также Хайды и Лиззи Оддингселл верхом двинулись по сухой проселочной дороге в сторону усадьбы, которую миссис Дадли собиралась купить.
Уильям Хайд воспользовался возможностью поговорить со своим именитым родственником.
– Что слышно в королевстве? У нас тут ходят слухи, что епископы до сих пор не желают поддерживать королеву.
– Насколько я знаю, они не желают приносить клятву, признать в ней верховную правительницу церкви, – коротко ответил Роберт. – Как я и говорил Елизавете, они пошли на государственную измену. Но наша королева милосердна.
– А в чем проявится ее… милосердие к отступникам? – нервозно спросил мистер Хайд, слишком живо помнивший страшные дни правления Марии Тюдор.
– Королева отправит их за решетку, – без обиняков ответил Роберт. – Если среди католических епископов нет никого, кто способен понять смысл церковных реформ, то Елизавета заменит их протестантским духовенством. Католики упустили свой шанс. Если бы они воззвали к французам до коронации, возможно, им удалось бы поднять против нее значительную часть страны, но паписты промешкали. – Дадли улыбнулся. – Совет Сесила королеве оправдался. Он хорошо понял их тактику. Теперь всем им придется уступить требованиям Елизаветы либо попрощаться со своей должностью. У них не хватило смелости поднять против нее вооруженный мятеж. Их протест не выходил за рамки церковных вопросов. Так что Сесилу остается лишь выполоть сорняки на церковной ниве.
– Но ведь этим королева разрушит церковь, – произнес потрясенный Уильям Хайд.
Протестанта Дадли такие слова только позабавили.
– Да, разрушит и построит заново, – весело ответил он. – Королева оказалась перед жестким выбором: терпеть власть Папы Римского и упрямство католических епископов или самой возглавить церковь. Она выбрала второй вариант. Пусть попы не пеняют – у них было достаточно времени, чтобы определиться.
