Джулия Куин - Предложение джентльмена
Но самое ужасное - ей нравится здесь работать, нравится прислуживать сестрам Бенедикта. Они относятся к ней как к человеку, а не как к рабочей лошади. Они общаются с ней, задают ей вопросы, и, похоже, им небезразлично ее мнение.
Софи понимала, что не принадлежит к их кругу и никогда не будет принадлежать, но при таком теплом, радушном отношении к себе так легко было убедить себя в обратном.
– Заблудилась? - послышался голос Бенедикта.
Софи запрокинула голову: Бенедикт стоял наверху лестницы, небрежно облокотившись о стену. Она взглянула вниз и только теперь поняла, что по-прежнему стоит на ступеньке.
– Я иду вниз, - бросила она.
– Покупать наперсток?
– Да, - с вызовом ответила Софи.
– Но ведь для того, чтобы купить, нужны деньга.
Софи могла бы солгать и сказать, что деньга у нее в кармане, могла бы сказать правду, выказав себя при этом полной идиоткой, а могла бы просто сбежать по ступенькам и выскочить из дома. Это, конечно, трусость, но именно этот вариант она и выбрала.
– Я должна идти, - пробормотала она и кинулась к двери, совершенно забыв, что должна пользоваться не парадным входом, а боковым, предназначавшимся для слуг.
Распахнув тяжелую дверь, Софи сбежала по ступенькам и, ступив на тротуар, повернула на север. Почему она это сделала, она и сама не могла бы сказать; просто так, без какой-либо видимой причины, нужно же было куда-то идти. И в этот момент она услышала голос. Ужасный, мерзкий, противный и такой знакомый. Господи, да ведь это Араминта!
Софи почувствовала, что у нее останавливается сердце, и поспешно прижалась к стене. Араминта смотрела в сторону улицы, и если не обернется, ни за что Софи не увидит. Интересно, что Араминта здесь делает? Пенвуд-Хаус находится не меньше чем в восьми кварталах отсюда.
И внезапно Софи вспомнила. В прошлом году, когда она работала у Кавендеров, в одном из нескольких номеров "Светских новостей от леди Уислдаун", которые ей удалось просмотреть, она прочитала, что граф Пенвуд наконец-то решил поселиться в Лондоне. Следовательно, Араминте, Розамунд и Пози пришлось подыскивать себе новое жилье.
Неужели они поселились рядом с Бриджертонами? Большего кошмара нельзя было представить.
– Где эта несносная девчонка? - воскликнула Араминта.
Софи сразу стало жаль несчастную девушку. Она и сама два года назад была "несносной девчонкой" и знала, что это такое.
– Пози! - крикнула Араминта и направилась к поджидавшей ее карете.
Софи почувствовала, как у нее упало сердце. Она догадалась, что произошло после ее отъезда. Должно быть, Араминта наняла новую служанку и наверняка обращалась с бедняжкой отвратительно, однако не настолько плохо, как с Софи. Нужно по-настоящему ненавидеть человека, как Араминта ее ненавидела, чтобы быть с ней такой жестокой. С прислугой такой номер не пройдет.
А поскольку Араминта жить не могла без того, чтобы кого-нибудь не унижать - если кому-то было хорошо, у нее портилось настроение, - в качестве мальчика, а может быть, правильнее сказать девочки для битья она, похоже, выбрала Пози.
В этот момент из двери дома выскочила Пози. Лицо у нее было усталое и измученное, вид несчастный, а сама она казалась еще полнее, чем была два года назад. "Наверняка Араминту это из себя выводит", - мрачно подумала Софи. Она никогда не могла смириться с тем, что Пози не такая изящная, хорошенькая блондинка, как Розамунд и она сама. Пози была для нее вечным разочарованием.
Софи, не отрываясь, смотрела на Пози. Остановившись на верхнем марше лестницы, та нагнулась и принялась завязывать шнурки коротких ботинок. В этот момент из кареты высунулась Розамунд.
– Пози! - крикнула она мерзким, пронзительным голосом.
Софи поспешно отпрянула и отвернулась. Не сделай она этого, Розамунд непременно бы ее увидела.
– Иду! - крикнула Пози.
– Шевелись! - прикрикнула Розамунд.
Закончив завязывать шнурки, Пози сбежала по лестнице, но на последней ступеньке подвернула ногу и растянулась на тротуаре. Софи машинально кинулась к ней, желая ей помочь, но вовремя спохватилась и снова прижалась к стене. Пози нисколько не пострадала от падения, а Софи меньше всего на свете хотелось, чтобы Араминта узнала, что она в Лондоне, да еще живет в соседнем доме.
Поднявшись, Пози взглянула сначала налево, потом направо и… И увидела ее. Софи была в этом уверена. Глаза Пози расширились, а рот слегка приоткрылся. Сейчас она позовет ее! О Господи!
И Софи исступленно замотала головой.
– Пози! - раздраженно крикнула Араминта. Софи снова покачала головой, умоляюще глядя на Пози, чтобы та ее не выдавала.
– Иду, мама! - крикнула Пози.
Коротко кивнув Софи, она забралась в карету, и та покатила, к счастью, в противоположную от Софи сторону.
А Софи так и осталась стоять, прижавшись к стене. И простояла так, не шелохнувшись, целых пять минут.
***Бенедикт не собирался быстро уходить из отчего дома, от матери и сестер, но, как только Софи выскочила из гостиной, он потерял интерес к чаю и булочкам.
– Я как раз спрашивала, куда ты исчез, - проговорила Элоиза.
– Что? - Бенедикт слегка повернул голову вправо. Интересно, какую часть улицы он сможет разглядеть?
– Я говорю, - завопила Элоиза, - что только что спрашивала…
– Элоиза, говори потише, - перебила ее леди Бриджертон.
– Но он не слушает!
– Если он не слушает, - справедливо заметила леди Бриджертон, - значит, кричи не кричи, он все равно не услышит.
– А вот если кинуть в него булочку, это может помочь обратить на себя его внимание, - заметила Гиацинта.
– Гиацинта, не смей…
Но Гиацинта уже метнула булочку. Однако у Бенедикта оказалась хорошая реакция и он успел увернуться. Он взглянул сначала на стену, на которой осталось жирное пятно, потом на пол, где оказалась булочка, ничуть не пострадав от удара.
– Полагаю, это намек на то, что мне пора, - проговорил Бенедикт, дерзко улыбнувшись своей самой младшей сестре. Своим поступком она облегчила ему задачу. Теперь у него был предлог для того, чтобы выйти из комнаты и отправиться вслед за Софи.
– Но ведь ты только что пришел, - заметила миссис Бриджертон.
Бенедикт с подозрением взглянул на нее: похоже, она ничуть не была огорчена его решением так быстро уйти. Интересно почему? Раньше в подобной ситуации она бы замучила его своими причитаниями.
Это означало, что она что-то задумала.
– Я могу и остаться, - проговорил он - просто так, чтобы подразнить мать.
– Нет-нет, - поспешно сказала она, поднося к губам чашку, хотя Бенедикт не сомневался, что та была пуста. - Если ты занят, не будем тебя задерживать.
Бенедикт попытался придать лицу бесстрастное выражение, хотя на самом деле был крайне удивлен. В последний раз, когда он сообщил матери, что занят, та не преминула заметить: "Слишком занят для своей матери?"
