Рейчел Хокинс - Связанная заклятьем

Рейчел Хокинс

СВЯЗАННАЯ ЗАКЛЯТЬЕМ

Посвящается потрясающему литагенту Холли Рут за неизменную поддержку, за разговоры, после которых иным авторам снова хочется жить, и за то, что нашла мне и Софи идеальный дом!

ЧАСТЬ I

«Может, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я. Кто же я такая в таком случае? Все так сложно…»

ГЛАВА 1

Иногда от магии бывает по-настоящему тошно.

Конечно, очень увлекательно силой магии менять цвет волос, летать на метле или превращать день в ночь, но по большей части колдовство заканчивается взрывами, или слезами, или вдруг оказывается, что ты валяешься на земле неведомо где, и в голове у тебя крошечный гномик с молоточком добывает алмазы.

Ну, может, гномик мне и померещился…

Существенный недостаток путешествия посредством итинериса — своеобразного магического портала — состоит в том, что организм его переносит очень тяжело. Ощущение такое, словно тебя вывернули наизнанку, а в этот раз я чувствовала себя особенно плохо. Меня всю трясло, и казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Но возможно, это от избытка адреналина.

Я вдохнула поглубже и постаралась успокоить скачущий пульс. Так, значит, итинерис перебросил меня… куда-то. Пока еще не совсем понятно, куда именно, — вероятно, причина в том, что я до сих пор не в силах открыть глаза. Во всяком случае, здесь тихо и очень жарко. Я провела рукой по земле. Трава. Камешки. Прутики.

Я прерывисто вздохнула и подумала, что надо бы поднять голову. От одной мысли каждое нервное окончание завопило: «Ни за что!»

Я со стоном сжала зубы. Ладно, если больше заняться нечем, то можно пока подвести итоги.

До сегодняшнего утра я была демоном и владела жуть какой могучей магией. А потом на меня наложили заклятье, эту самую магию отнимающее. Вернее, не совсем. Я чувствовала, что она бьется во мне, словно бабочка под стеклом, а дотянуться до нее не могла, так что, считай, мои волшебные способности утрачены.

Другие потери? Моя лучшая подруга Дженна. Папа. Мальчишка по имени Арчер, в которого я влюблена. И еще Кэл, мой жених. Ну да, у меня запутанная личная жизнь.

Стоило подумать об этих четверых, как боль в сердце заглушила головную боль. Непонятно, за кого больше страшно. Дженна — вампир, а значит, способна за себя постоять, но в аббатстве Торн я видела на полу осколки ее кровавого камня. Кровавый камень — главная защита вампиров. Если Дженна окажется без него днем на открытом месте, солнечный свет убьет ее.

Дальше — папа. Сейчас, после процедуры Отрешения, он еще беспомощнее меня. Я, по крайней мере, сохранила свою магию, хотя толку от нее никакого, а папа свои волшебные способности потерял навсегда. Когда я последний раз его видела, он лежал без сознания на полу камеры, бледный и весь покрытый фиолетовыми разводами татуировок — такие остаются после Отрешения. По-моему, они с Арчером все еще были заперты в темнице, когда начался штурм аббатства Торн и Совет послал в бой Дейзи — она тоже демон вроде меня.

Кэл бросился в горящее здание спасать их, а перед этим успел мне сказать, чтобы я отправлялась через итинерис к маме, которая почему-то сейчас находится в доме Эйлин Брэнник, предводительницы клана охотниц на монстров. А поскольку меня Брэнники тоже считают монстром, я никак не могла понять, почему мама оказалась у них.

Так и получилось, что я лежу на спине с мечом Арчера в руках, а голова моя раскалывается от боли. Может, я еще здесь полежу, подожду, пока мама сама меня найдет? Вот было бы удобно…

Я вздохнула, слушая, как ветер шумит в ветвях. Да уж, план хорош: валяться на земле и дожидаться, пока кто-нибудь на меня наткнется.

Вдруг мои глаза сквозь закрытые веки обожгла яркая вспышка. Морщась, я заслонила лицо рукой, а потом открыла глаза в полной уверенности, что сейчас увижу кого-нибудь из Брэнников, скорее всего — с фонариком или факелом.

Чего я никак не ожидала увидеть, так это привидение.

Призрачная Элоди Паррис хмуро смотрела на меня, скрестив руки на груди, причем сияла так ярко, что я невольно прищурилась. Элоди погибла в прошлом году от руки моей прабабушки (это долгая история), а поскольку перед смертью она поделилась со мной магией, ее призрак оказался ко мне привязан.

— Ну-ну, — прохрипела я, садясь. — Лежу тут и думаю: хуже уже некуда. А оказывается, есть куда.

Элоди скорчила гримасу и, кажется, на мгновение засветилась еще ярче. Губы у нее шевелились, но не было слышно ни звука. Призраки не умеют говорить. Возможно, оно и к лучшему, если судить по выражению лица Элоди и тем немногим обрывкам слов, какие я разобрала по губам.

Я сказала:

— Да ладно тебе. Не время собачиться.

Опираясь на меч Арчера, словно на костыль, я кое-как поднялась на ноги. Луны не было, но в бледном сиянии Элоди я смогла разглядеть… в общем, деревья. Много деревьев. И больше ничего примечательного.

Я спросила:

— Не знаешь, где мы?

Элоди пожала плечами. Ее губы вновь шевельнулись, складывая слова: «В лесу».

— Да неужели? — Так, я ведь сама предлагала не собачиться. — Еще ночь, значит, скорее всего, мы в том же часовом поясе. То есть переместились не слишком далеко. Однако здесь жарко. Намного жарче Торна.

Элоди пришлось несколько раз повторить следующую реплику, пока я разобрала: «Куда ты хотела попасть?»

— К Брэнникам, — ответила я.

Глаза Элоди широко раскрылись, а губы зашевелились быстро-быстро, явно в попытке объяснить мне, какая я ненормальная идиотка.

— Знаю-знаю! — Я взмахом руки оборвала безмолвную тираду Элоди. — Соваться в логово страшных ирландских охотниц за чудовищами, может, не лучший вариант, но Кэл сказал, что моя мама сейчас у них. Нет, — продолжала я, не давая привидению снова раскрыть рот, — я не знаю почему. А итинерис, наверное, дал сбой. Пока что я не вижу ни одного рыжего страшилища, кроме тебя. — Я со вздохом потерла свободной рукой глаза. — И теперь нам с тобой…

Протяжный вой разорвал воздух.

Я, охнув, покрепче стиснула рукоять меча и закончила еле слышно:

— И теперь нам с тобой остается надеяться, что неведомая тварь сюда не полезет.

Вой повторился, на этот раз ближе. Кто-то ломился через подлесок. Мелькнула мысль удрать, но ноги были как резиновые, вряд ли у меня сейчас хотя бы встать получится. От оборотня я точно не убегу. А значит, придется драться.