Джулия Куин - Предложение джентльмена

– Пойдем ко мне, - прошептал он ей на ушко. Софи промолчала, но Бенедикт почувствовал, что она вся напряглась. - Пойдем, - снова прошептал он.

– Я не могу, - прошептала Софи в ответ.

– Нет, можешь.

Софи покачала головой, однако не отстранилась, и Бенедикт, воспользовавшись этим, вновь прильнул к ее губам. Язык его скользнул ей в рот, вбирая в себя его сладость. Рука непроизвольно нащупала высокую грудь, легонько сжала ее, и у Бенедикта перехватило дыхание от остроты охвативших его чувств. Но этого ему показалось мало. Ему хотелось ощутить бархатистую кожу Софи, а не материю платья.

Однако он понимал, что здесь для этого не место. Они стоят в саду его матери. Кто угодно их может заметить, и, если бы он не увлек ее незаметно в беседку рядом с дверью, уже наверняка заметили бы. И это стоило бы Софи потери работы.

А может быть, наоборот, стоит вытащить ее на всеобщее обозрение? Тогда она лишится работы, и у нее не будет иного выхода, как стать его любовницей. Ведь именно этого он добивается.

Но в этот момент ему пришло в голову - откровенно говоря, Бенедикт удивился тому, что в такой момент ему вообще что-то может приходить в голову, - что одной из причин, по которой он так любил Софи, было присущее ей чувство собственного достоинства. К несчастью для Бенедикта, она слишком уважала себя, чтобы совершить поступок, идущий вразрез с ее представлениями о достоинстве и чести.

И если он погубит ее репутацию, выставив на посмешище перед людьми, которыми она восхищается и которых уважает, дух ее будет сломлен. А это было бы непростительным преступлением.

И Бенедикт медленно отстранился. Он по-прежнему хотел ее и хотел, чтобы она стала его любовницей, но силой принуждать ее к этому, компрометируя перед прислугой матери, не собирался. Когда она придет к нему - а в том, что она это сделает, он поклялся, - это произойдет по ее собственной доброй воле.

А он, со своей стороны, приложит все усилия к тому, чтобы это произошло как можно быстрее.

– Вы остановились, - удивленно прошептала Софи.

– Здесь не место, - ответил Бенедикт.

Несколько секунд лицо ее оставалось бесстрастным, но потом на него словно упала тень. Оно исказилось от страха. Началось все с глаз, которые вдруг стали невероятно круглыми и еще более зелеными, чем обычно, потом приоткрылись губы, и с них сорвался крик ужаса.

– О Господи! Я не подумала… - прошептала Софи скорее себе, чем Бенедикту.

– Я знаю. - Он улыбнулся. - И очень хорошо, что ты не думала. Я ненавижу, когда ты думаешь. Это всегда плохо для меня кончается.

– Больше этого не должно повториться.

– Не должно повториться здесь, ты хочешь сказать.

– Нет, я хочу сказать…

– Ни слова больше, иначе ты все испортишь!

– Но…

– Окажи мне любезность, - перебил он ее, - дай мне поверить, что сегодняшний день закончится без твоих обычных слов, что этого больше никогда не повторится.

– Но…

Бенедикт прижал к ее губам палец.

– Ты не хочешь выполнить мою просьбу?

– Но…

– Неужели я не заслуживаю даже такой малости?

Наконец он добился своего: Софи улыбнулась.

– Вот и хорошо. Так гораздо лучше, - проговорил Бенедикт.

Губы Софи дрогнули, улыбка стала шире.

– Молодец, - прошептал он. - А теперь я должен идти. Прошу тебя только об одном. Пока я буду идти, оставайся там, где стоишь, и продолжай улыбаться. Потому что любое другое выражение на твоем лице разбивает мне сердце.

– Но вы же ничего не увидите.

– Я почувствую, - сказал Бенедикт, коснувшись рукой ее подбородка.

И, повернувшись, вышел из сада.

Глава 16

"Вчера Фезерингтоны устроили небольшой званый обед, и хотя автора этих строк не удостоили приглашением, она слышала, что мероприятие удалось на славу. Присутствовали трое из семейства Бриджертон, однако, к немалому огорчению сестер Фезерингтон, все они принадлежали к женской половине семейства. Присутствовал также Найгел Бербрук, весьма приятный молодой человек, который постоянно выказывал знаки внимания мисс Филиппе Фезерингтон.

Автору этих строк стало известно, что Бенедикт и Колин Бриджертоны также были приглашены, однако, поблагодарив, ответили отказом".

День проходил за днем, и к концу недели Софи поняла, что у Бриджертонов она не будет сидеть без дела. В течение дня у нее практически не было ни минуты свободного времени. В ее обязанности входило прислуживать трем незамужним девушкам, а это означало, что нужно всех их причесать, выгладить платья, вычистить туфли и, если потребуется, что-то починить или подшить. За всю неделю она выходила из дома лишь один-единственный раз, в сад почитать.

На первый взгляд жизнь ее мало чем отличалась от жизни у Араминты. Но если у Араминты она влачила жалкое существование, постоянно пребывая в тоске и унынии, то в семействе Бриджертон день был наполнен шутками и веселым смехом. Девочки постоянно подтрунивали друг над другом, однако подтрунивание это всегда носило добродушный характер и никогда не было пронизано такой злостью, какую Розамунд постоянно выказывала по отношению к Пози, что Софи не раз доводилось наблюдать. И когда на чаепитие не были приглашены гости, когда присутствовали только леди Бриджертон и девочки, Софи тоже всегда звали. Обычно она брала с собой корзинку с шитьем и что-нибудь чинила или пришивала пуговицы, пока девицы Бриджертон весело болтали. Софи обожала эти чаепития. Так было приятно пить свежезаваренный чай с молоком и наслаждаться теплыми булочками. А спустя несколько дней Софи настолько осмелела, что даже стала принимать участие в разговоре.

Эти чаепития стали для Софи самым любимым временем дня.

– Интересно, куда это запропастился Бенедикт? - спросила Элоиза как-то раз, спустя неделю после события, которому Софи дала название "страстный поцелуй".

– Ой!

Четверо Бриджертонов повернулись к Софи.

– Что с вами? - спросила леди Бриджертон, так и не донеся чашку до рта.

– Уколола палец, - ответила Софи, поморщившись. На губах леди Бриджертон появилась легкая понимающая улыбка.

– Мама тебе уже тысячу раз говорила… - начала было четырнадцатилетняя Гиацинта, но Франческа ее перебила.

– Тысячу раз? - переспросила она, насмешливо вскинув брови.

– Ну сто, - поправилась Гиацинта, бросив недовольный взгляд на старшую сестру, - чтобы ты не занималась шитьем во время чаепития.

Софи с трудом выдавила из себя улыбку.

– Тогда я буду себя чувствовать как без рук.

– А вот я не собираюсь заниматься во время чаепития своим вышиванием, - заявила Гиацинта, хотя ее никто не спрашивал.

– И ты не чувствуешь себя без него как без рук? - насмешливо спросила Франческа.