Сара Линдсей - Обещай мне эту ночь
— Мне жаль, но я вынужден сообщить, милорд, — сухо сказал поверенный, — что ваша жена без восторга встретила эту новость.
Джеймс горько рассмеялся:
— Да уж, я и не предполагал, что ей это понравится.
— Не думаю, что будет преувеличением сказать, что она была подавлена.
— Довольно, мистер Марбли! — воскликнул Джеймс, поднимая руки в знак капитуляции. — Я отлично сознаю все свои ошибки и упущения как мужа. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы искупить свою вину перед женой. — Джеймс не испытал ни малейшего удовлетворения, увидев, как у поверенного отвисла челюсть.
— Должен признаться, милорд, я понятия не имел, что вы так сильно ее любите.
— Если быть честным, мистер Марбли, я сам этого не знал. Но встреча со смертью заставляет человека заглянуть в самые глубокие тайники своей души, вынуждая признать некоторые истины, которые он прежде отрицал из страха.
— Мне кажется, вы не осознали своего истинного призвания, милорд, — сказал мистер Марбли. — С таким даром речи вам следовало стать поэтом или политиком.
— Когда-нибудь, возможно. А сейчас меня занимает только моя жена.
— Тогда поезжайте к ней, — посоветовал поверенный, поднявшись на ноги и пожав Джеймсу руку. — Желаю удачи! — крикнул он ему вслед, когда Джеймс выходил из комнаты.
«Дай Бог, чтобы повезло». Хотя ни один мужчина не произносит этих слов вслух, они витают в воздухе, эхом отдаваясь в голове каждого мужчины, потому что в конце концов каждый задумывается, не слишком ли поздно.
С каждой милей, приближавшей Джеймса к замку Хейл, энтузиазм его угасал, постепенно сменяясь страхом. Как ни страстно хотел он увидеть Изабеллу, он все больше сомневался в успехе своего грандиозного плана — объявить ей о своей любви и этим привести ее в восторг. У него возникло предчувствие, что она может оказаться невосприимчивой. Затем его осенила ужасная мысль: а что, если она вообще не пожелает его увидеть? Учитывая все, что произошло между ними, он не удивился бы, обнаружив свой портрет рядом с парадной дверью леди Шелдон вместе с дворецким, получившим приказ стрелять в упор, как только он появится. Да какой там дворецкий! Его супруга сама пожелает выполнить эту почетную обязанность!
Почти осязаемо представив себе Изабеллу, нацелившую пистолет прямо в его черное сердце, потрясенный Джеймс решил, что определенно требуется искупительное жертвоприношение — что-нибудь, чтобы его по крайней мере хотя бы впустили в дом. «Цветы!» — подумал он. Женщины обычно любят получать цветы. Довольный своей сообразительностью, Джеймс попросил Дэвиса, правившего лошадьми, остановиться в Хаддингтоне, главном городе графства Ист-Лотиан. Он хорошо знал этот город, потому что часто останавливался там по пути к своему охотничьему домику, располагавшемуся дальше к северу. Поскольку уже миновал полдень, Джеймс решил, что они могут к тому же провести здесь ночь. Насколько он помнил, отель «Георг» славился превосходной кухней и богатыми погребами, не говоря уже о просторных удобных номерах. Без сомнения, он заслужил последнюю трапезу осужденного.
Как только они остановились перед гостиницей, к ним подбежал маленький мальчик справиться о новоприбывших. Парнишка уважительно взирал на пару гнедых, когда Джеймс вылез из кареты: Он улыбнулся, когда этот очаровательный маленький проказник; которому было не больше шести или семи лет, с благоговением погладив ближайшую лошадь, сказал:
— Да, чудные лошадки. Настоящие красавицы. «Паренек явно знает толк в лошадях», — одобрительно подумал Джеймс. Он бездумно протянул руку и взъерошил волосы малыша, с удивлением осознав, насколько естественным показался ему этот жест.
— Спасибо… э-э?
— Рори, ваше сиятельство.
— Отлично. Спасибо тебе, Рори. Эту симпатичную леди зовут Люси, — сказал он, коснувшись ладонью одной из лошадей, — а это Адель. И они обе любят яблоки. Я знаю, что сейчас у тебя есть дела но когда ты закончишь, надеюсь, ты не откажешься помочь моему кучеру присмотреть за ними?
Рори расплылся в улыбке и энергично закивал. «Жаль, — подумал Джеймс, — что не всем так же легко доставить радость». Он помахал рукой сияющему мальчику, побежавшему к парадной двери, и рассеянно наблюдал за тем, как Дэвис уводит лошадей в конюшню. Уже не в первый раз он спрашивал себя, как его угораздило напиться до такой степени, чтобы назвать своих гнедых кобыл именами прежних любовниц. Джеймс усмехнулся, подумав о том, сколько яблок способны съесть Люси и Адель, столь же избалованные, как и их тезки. Они будут очень довольны. Идя по главной улице, Джеймс посмеивался про себя, гадая, любят ли яблоки Изабелла и леди Шелдон.
Он довольно быстро обнаружил цветочную лавку и распорядился, чтобы на следующее утро в гостиницу доставили два роскошных букета. Для Изабеллы он заказал девять белых роз — по одной на каждый месяц, когда они были женаты, — окруженных четырнадцатью желтыми розами — по одной на каждый год, что они были знакомы. На каждый благословенный год, что она привнесла свет в его жизнь. Проклятие, похоже, он становится сентиментальным болваном.
Выполнив свою задачу, Джеймс неспешно пошел дальше, разглядывая витрины лавок и развлекаясь тем, что представлял себе Изабеллу то в этом платье, то вон в той шляпке. Он подумал, что ему повезло в том смысле, что в витринах не принято выставлять нижнее белье. У него не было женщины со времени той предсвадебной ночи с Изабеллой, и вид женских чулок или кружевной сорочки мог бы довести его до предела. Подобное направление мыслей заставило его испытать неловкость как морального, так и в значительно большей степени физического свойства, поэтому Джеймс заставил себя вернуться к менее возбуждающему, зато более вероятному образу своей жены, угрожающей его пристрелить.
Конечно, если ее тетушка не сделает этого прежде. Если у леди Шелдон стремление защитить племянницу столь же сильно, как у ее сестры, он был бы в большей безопасности, сражаясь с французами на море. Проходя мимо лавки, торгующей игрушками; Джеймс остановился, пораженный внезапной мыслью. У леди Шелдон был ребенок — девочка, насколько он помнил, — и Изабелла, как и ее тетя, наверняка обрадуется, если он привезет какую-нибудь игрушку или куклу для малышки в подарок.
Конечно, собственный ребенок обрадовал бы Иззи значительно больше. Она обещала ему, что у них не будет детей, если он не захочет. Было так соблазнительно просто принять эту жертву, но ведь это было бы несправедливо. Ей предначертано было стать матерью. Он все еще боялся этого — на самом деле испытывал смертельный ужас, — особенно теперь, когда понял, как сильно ее любит.
