Сара Линдсей - Обещай мне эту ночь

— Я уехал в марте, а теперь уже, ноябрь, — рассеянно заметил Джеймс. Его выздоровление в Неаполе протекало мучительно медленно. Но доктора не уставали повторять ему, что он чудом выжил. Если бы пуля в плече прошла чуть ниже или та, что в боку, на пару дюймов выше, его уже нельзя было бы спасти.

А теперь плечо у него потеряло подвижность и часто чертовски болело, но это была ничтожна, плата за выздоровление. Божьей милостью ему был дан второй шанс в жизни. На этот раз он решил использовать его правильно. Если, конечно, Изабелла простит его. Но это вряд ли. Вспоминая кровожадные игры, которые так нравились ей в детстве, Джеймс предположил, что его маленькая проказница жена убьет его, как только увидит.

— Вы думаете, графиня очень рассердится? — спросил Дэвис.

— Я думаю, «очень рассердится» — слабо сказано. Когда я представляю себе прием, который скорее всего мне будет оказан, я почти завидую Этану и его холостяцкой жизни на «Тезее».

— На самом деле вы так не думаете, — упрекнул его Дэвис.

Он был прав. Джеймс ничуть не завидовал Этану. Дни его скитаний закончились. Он хотел только одного: встретиться с Изабеллой, извиниться за то, что оставил ее, сказать ей, как сильно он ее любит, как восхищается ею. «Скоро, — говорил он себе. — Скоро».

Но два дня спустя, когда карета наконец остановилась перед лондонским особняком Данстонов, Джеймс, к своему разочарованию, обнаружил, что дверной молоток на двери отсутствует, а в доме остался только основной персонал.

— Леди Данстон последнее время жила здесь? — спросил он одного из оставшихся лакеев, стараясь говорить небрежным тоном.

— Леди Данстон? — переспросил слуга, явно удивленный вопросом. — Она ни разу не появлялась здесь, насколько мне известно.

Джеймс нахмурился. Где же его жена? Наверняка она не поселилась в Шеффилд-Парке. Тот дом был мраморным мавзолеем. И теперь, когда она вышла замуж, она не могла оставаться в Уэстон-Мэноре. Или могла? Зачем ей это, если у нее есть Данстон-Хаус, с которым она может делать все, что пожелает?

— Просто какая-то бессмыслица, — тихо сказал он Дэвису, в гневе оттого, что Изабелла не дожидалась его в Лондоне, хотя у него не было никаких оснований предполагать, что она будет там.

Кроме того, что он был тяжело ранен.

Хотя ему говорили, что новости о битве достигли берегов Англии только в первую неделю октября, теперь уже наступил ноябрь. Наверняка адмиралтейство отправило извещение… Она должна была знать. Джеймс был уверен, что Иззи пришла в ярость, обнаружив, что он пошел во флот. Но ведь он был тяжело ранен, черт побери. Разве не должна была женщина, заявившая, что будет всегда его любить, приехать в Лондон, чтобы заботиться о нем, ухаживать за ним? Не то чтобы ему очень уж хотелось заботы и ухода, но… Джеймс нахмурился.

— Э-э… поздравляю вас с женитьбой, милорд, — промямлил лакей и поспешно удалился.

Поскольку в доме не оказалось кухарки, Джеймс предоставил Дэвису самому позаботиться о себе и отправился обедать в свой клуб. Плечо сильно его беспокоило, что еще больше испортило ему настроение, поэтому он заказал отдельный кабинет, чтобы не наткнуться случайно на кого-нибудь из знакомых. Он не забыл, что когда последний раз был здесь, это закончилось тем, что он оказался во флоте.

Промучившись без сна всю ночь, Джеймс подумал, что у него нет другого выхода, кроме как отправиться в Шеффилд-Парк. Однако сначала он решил пометить своего поверенного. Он рассудил, что сможет также проверить, не случилось ли чего за время его отсутствия, хотя был полностью уверен, что все в порядке.

— Милорд, как я вижу, вы живы и в полном здравии, — сказал адвокат, сопровождая Джеймса в свой к кабинет. Однако по его тону, в котором явно проскользнуло неодобрение, Джеймс заподозрил, что тот предпочел бы видеть его избитым и окровавленным — по меньшей мере. И что бы это значило, хотелось бы ему знать? Похоже, этот человек просто забыл, кто платит ему такие бешеные деньги.

— Благодарю вас, мистер Марбли, — ответил Джеймс. — Надеюсь, за время моего Отсутствия не возникало никаких осложнений?

Поверенный откинулся в кресле и, соединив пальцы рук, изучающе разглядывал Джеймса.

— Это зависит… — наконец начал он.

— От чего? — воскликнул Джеймс, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.

— Ну, полагаю, это зависит от того, расцениваете ли вы ситуацию с леди Данстон как осложнение или нет.

При упоминании о жене Джеймс вскочил с кресла как ошпаренный. Картины одна другой ужаснее вспыхивали у него в мозгу, заставляя сердце бешено колотиться.

— О Боже мой, что случилось? С ней все в порядке? Где она? — выкрикивал он как безумный.

— Успокойтесь, милорд. С ее сиятельством все хорошо… или, вернее, настолько хорошо, насколько возможно, учитывая обстоятельства.

— Обстоятельства?

— Ваш отъезд, милорд, — произнес поверенный с упреком. — Леди Данстон связалась со мной вскоре после того, как вы уехали. Она хотела знать, где вы находитесь. Она была очень раздосадована, когда я отказался сообщить ей эти сведения.

Джеймс еле сдержал улыбку. Изабелла терпеть не могла, когда ей противоречили, и совершенно не выносила, когда что-нибудь от нее скрывали. Вероятно, она очень разозлилась и закатила истерику. Однако веселость его угасла, когда мистер Марбли продолжил свой рассказ:

— Затем леди Данстон потребовала, чтобы я навестил ее в Шотландии.

— В Шотландии? Какого дьявола она там делает? Охотничий домик — неподходящее место для леди.

— Ее сиятельство проживает с леди Шелдон в замке Хейл.

— Мне очень жаль, что вам причинили столько хлопот, мистер Марбли. Нет смысла утомлять вас подробным изложением всех этих событий, просто повторите мне, что вы ей уже сказали.

Поверенный неловко поежился.

— Вы можете повторить, что вы написали ей в своем письме?

— Милорд, мне стыдно признаться, но вашей жене удалось искусно переиграть меня. Оказавшись перед выбором раскрыть ваше местопребывание или позволить вашей жене отправиться на Ямайку, я…

— На Ямайку?

— Ее сиятельство твердо вознамерилась отыскать вас и решила начать свои поиски с плантаций, — со вздохом ответил адвокат.

Джеймс не знал, плакать ему или смеяться. Как ни забавно было представить себе свою хрупкую малышку жену терроризирующей поверенного, признание мистера Марбли означало, что Изабелла уже несколько месяцев знала, что он служил во флоте. И месяц за месяцем ее ярость возрастала. Проклятие, проклятие и еще раз проклятие! Джеймс рассчитывал, что радость при известии, что он жив, перевесит обиду из-за его предательства. Он как-то упустил из виду тот момент, что чисто формальная уловка — он ведь пошел не в армию, а во флот — предстанет в конечном итоге перед судом Изабеллы.