Салли Маккензи - Джентльмен-повеса
Она сама себе напоминала ребенка, получившего новую игрушку. Ей хотелось играть с ней весь день.
Стивен, наконец, забрался в экипаж и расположился на сиденье напротив Энн. Их колени почти соприкасались, и тело ее дрожало от возбуждения.
Стивен ухмыльнулся и отвернулся, чтобы открыть окно.
Энн приказала себе вести себя пристойно и постаралась сосредоточиться на чем-нибудь другом. В конце концов, с какой стати она постоянно думает о широких плечах и искусных руках мистера Паркер-Рота? Самое время прояснить вопрос относительно его брата и Эви.
Она выпустила из рук Гарри и выпрямилась:
— Мистер Паркер-Рот…
Он засмеялся:
— Стивен, любовь моя. Мы же договорились. А после нашей близости прошлой ночью такая официальность вообще смешна. Тем более в уединении моего экипажа.
Карета тронулась с места. Гарри — предатель — бросился к окну и высунул свою лобастую башку на воздух. А Стивен занял место Гарри рядом с Энн.
Она отодвинулась к стенке, но сиденье было узким и Стивену не составило труда придвинуться к ней. А когда она почувствовала его твердое бедро рядом со своим, все мысли о Николасе и Эви улетучились из головы.
— Только не говори, что забыла все те приятные вещи, которыми мы занимались накануне.
— Ах! — Неужели она превратилась в полную идиотку, и не в состоянии произнести ни одного связного слова — только охает и ахает?
Стивен покачала головой:
— Что ж, придется напомнить. — И он погладил ее по плечу.
— Ох! — Словно ток пробежал по ее телу от его пальцев к соскам, а потом к крошечной частичке плоти между ног, которую он обнаружил ночью.
Стивен нахмурился:
— «Ох!» — это «да» или «нет»?
Ее сердце отчаянно колотилось, в груди и нижней части живота чувствовалась дрожь — короче говоря, думать было невозможно. Разум и моральные устои упорно твердили, что она должна произнести четкое и ясное «нет», но тело кричало «Да!»
— Так нельзя, — с огромным трудом выдавила Энн. — Я не могу приехать в Тауэр в… растрепанном виде. Все поймут, чем мы занимались.
— Значит, «Ох!» — это «да», но будь осторожна.
Энн поневоле засмеялась:
— Ты невозможен.
— Зато прав. — Стивен наклонился и поднял ее юбку. — Неловко говорить, но я обладаю достаточным опытом, чтобы делать то, что хочу, не оставляя наглядных свидетельств для слухов.
Его рука нежно ласкала ее бедро.
— Я… я хотела обсудить интерес твоего брата к моей сестре, — сказала Энн.
Теперь его ладонь согревала ее колено.
Стивен чмокнул ее в щеку.
— Мне кажется, что эта тема ужасно скучна, однако я постараюсь тебя выслушать, если хочешь. — Его губы приблизились к ее губам. — Откройся для меня, — прошептал демон-искуситель.
Он явно не имел в виду ее рот.
Ну и куда подевался Гарри, когда он ей так отчаянно нужен? Глупая собака высунулась в окно! Она ужасно выполняет обязанности компаньонки.
— Пожалуйста, Энн. — Пальцы Стивена скользнули между ее ног. Его глаза стали глубокими синими омутами искушения.
А она — всего лишь бедная… ужасная женщина. И она раздвинула ноги.
Ладонь Стивена была большой и теплой.
— Вокруг люди! — Увы, ее телу, похоже, это было все равно, но разум все еще сопротивлялся. Правда, из последних сил.
— Мы в моем экипаже.
— Кто-нибудь может нас увидеть.
— Никто не смотрит, но в любом случае не так легко разглядеть, что происходит внутри движущегося экипажа. — Стивен поцеловал ее в уголок рта. — Мы будем осторожны.
«Осторожны!» Она была какой угодно, только не осторожной. Колени голые, ноги раздвинуты, а рука Стивена — под юбками. В одном он был прав. На них никто не смотрел. Люди вокруг спокойно шли или ехали по своим делам, не обращая внимания на скандальные Действия, происходящие внутри этого транспортного средства.
— И каково будет наказание, если нас обнаружат? Все равно мы уже помолвлены.
— М-м-м… — Тихий голос разума, все еще старавшийся быть услышанным в ее затуманенных чувствами мозгах, твердил, что Стивен, неверно трактует ситуацию, но его оказалось легко игнорировать, тем более что ее бедное тело все громче требовало, чтобы она дала волю руке искусителя.
Подушечкой пальца он поглаживал ее обнаженную кожу.
Энн еще чуть-чуть раздвинула ноги. Глаза Стивена потемнели, а ладонь скользнула выше и замерла.
Энн задыхалась. Еще чуть-чуть, остался какой-то дюйм, и его пальцы коснутся того самого чувствительного бугорка плоти, о существовании которого она узнала этой ночью. Если только он дотронется до нее там, она взорвется и испытает то, что уже однажды испытала.
Ее бедра устремились навстречу ему, из уст вырвался сдавленный стон.
Сейчас, Энн?
Даже если бы на карту была поставлена ее жизнь, Энн не смогла бы произнести ни слова. Поэтому она молча кивнула.
Его пальцы тронули маленький бугорок — раз, другой, третий, и снова Энн оказалась во власти наслаждения. Накатывавшие на нее волны были так сильны, что она изо всех сил прижалась к Стивену — иначе эти волны могли ее унести. Он накрыл губы Энн своими, чтобы заглушить стоны, и целовал до тех пор, пока не схлынула последняя волна наслаждения.
— О-о-о!.. — Шевельнуться она не могла. Внезапно пробудившийся внутренний голос опять принялся занудствовать. Теперь он утверждал, что она должна ощущать неловкость: виданное ли дело — рука мужчины все еще находится под ее юбками, — но Энн чувствовала себя слишком довольной, чтобы прислушаться. Ее охватило ощущение полного удовлетворения. Подняв голову, она поцеловала Стивена в щеку.
— Все в порядке?
— М-м-м… — Более чем в порядке.
Энн опустила голову на грудь жениха и замерла, прислушиваясь к стуку конских копыт, скрипу колес и дыханию Стивена. Шевелиться ей не хотелось.
Прошло несколько минут — или недель, — и Стивен вздохнул:
— Я рад, что доставил тебе удовольствие, дорогая, но тебе пора возвращаться к реальности. Мы подъезжаем к Тауэру.
— Что?
Стивен ухмыльнулся, но Энн успела заметить, что в его глазах застыло напряжение. Он поправил ее юбки и отодвинулся, слегка поморщившись. Ему больно?
Она посмотрела на его пах.
— Бедняжка! — Энн потянулась к нему, но он поймал ее руку.
— Не надо.
— Почему? Тебе же, наверное, неприятно!
Стивен снова улыбнулся, правда, криво.
— Это пройдет.
— Но разве я не могу… — Она опять потянулась к нему, но была остановлена. — Ты такой… твердый. Наверняка я могу как-то помочь, только скажи, что надо сделать.
— Надо сменить тему разговора. Может быть, обсудим наших родственников, едущих в другом экипаже?
