Кэтрин Коултер - Наследство Уиндемов
— Спасибо, — ответила она, переводя взгляд с него на вид в окне. — Я вовсе не собиралась убивать тебя. Приступ головной боли — это как раз то, о чем я мечтала. Но ответь, мне удалось достать хлыстом до твоей плоти, Марк? Я оставила метку на тебе? Возможно, шрам или рубец? Хотелось бы посильнее отметить тебя, Марк.
Он подумал о двух вздувшихся рубцах на коже.
— Ты совсем не носишь украшений. Разве у Уиндемов нет фамильных драгоценностей? Я прикажу, чтобы их принесли из сейфа. Наверняка какие-нибудь из них и придутся тебе по вкусу.
— Благодарю, Марк. Но неужели никакого следа на твоей благородной мужской плоти?! Я разочарована. О, как бы я хотела оставить вечную отметку на тебе! Чтобы, глядя на нее, ты вспоминал, как я секла тебя. — Она поднялась, расправляя пышные юбки. — Я не желаю твоих драгоценностей.
Он явно не собирался говорить о том, что между ними произошло.
Внезапно Марк подошел к ней и, взяв за подбородок, резко развернул ее к себе лицом.
— Фамильные драгоценности Уиндемов принадлежат и тебе. Если ты их не хочешь, что ж, дело твое. А что касается наших забав на конюшне, то я буду помнить лишь тебя, лежащую на спине с раздвинутыми ногами, прижимающуюся ко мне и жаждущую моих ласк. Буду помнить твои крики и стоны, закинутую в экстазе голову, прогнувшееся подо мной тело…
Она чуть улыбнулась, кокетливо наклоняя набок головку:
— Ах, это все моя дурная наследственность, кровь куртизанки. Не меньшее наслаждение я могла бы испытать и с любым другим красивым мужчиной.., быть может, даже и большее, кто знает? Возможно, заставив тебя жениться, я оказала себе плохую услугу. Мне очень жаль, если ты помнишь лишь это из нашей встречи. Я жажду, чтобы ты помнил другое — боль, унижение, женщину, одержавшую верх над тобой. Я хочу, чтобы эта мысль всю жизнь не давала тебе покоя, чтобы сознание испытанного поражения постоянно мучило твое сердце и душу.
— Хватит дразнить меня, Дукесса. Я еще не решил, какого возмездия ты заслуживаешь. Не беспокойся, я сообщу тебе о своем решении, как только оно придет мне в голову.
Она презрительно улыбнулась.
— Если ты намерен снова повести себя как ублюдок, не сомневайся, я готова повторить всю финальную часть сцены, разыгранной на конюшне. Я не собираюсь оставаться спокойной коровой. Если решишь мстить мне, то клянусь, ты очень и очень пожалеешь об этом. Поверь.
Он тихо присвистнул.
— Вот это да! Так, значит, прекрасной, мечтательной принцессы больше не существует? Кто же теперь есть вместо нее?
— У тебя еще будет возможность понять, кто я и кто ты. Он уставился на нее, как ей показалось, с неподдельным интересом, как будто видел перед собой нечто загадочное и особенное. Упрямец! Что он такое позволяет думать о ней? Марк вдруг как ни в чем не бывало перескочил на другую тему:
— А ты уже думала о тех рисунках в книге монаха? Неплохо бы иметь копии или наброски с них, если, конечно, мы хотим разобраться с этими пресловутыми сокровищами.
Что ж, он переключился вовремя, она уже устала пикироваться. Отлично. Очень удачный переход. Ей есть чем ответить. Дукесса выдвинула ящичек стола с инкрустированной крышкой, достала стопку рисунков и протянула их Марку, довольно улыбаясь. Он начал придирчиво рассматривать.
— Кажется, это деревенская площадь. Да, если не ошибаюсь, это Кирби Мелькэм. Видишь эти маленькие каменные коттеджи вдали и вогнутый мост через речку Эйр? Ты полагаешь, это место имеет какое-то отношение к сокровищам? Зачем здесь священник, благословляющий народ?
— Не знаю. Мне кажется, что это не деревенские коттеджи, а строения с кельями монахов. Не сомневаюсь, это Сент-Сваль, аббатство, один из его уголков. И наш родственничек, мистер Боргес, так думает. Непременно отправлюсь завтра на эти руины. Уже не один год прошел с тех пор, как я последний раз побывала там вместе с тобой. Близнецами и несчастными Чарли и Марком. Каких только каверз не изобретали мы, играя в этих монашеских кельях! Ты что-нибудь помнишь?
— Думаю, Тревор непременно отправится туда завтра, как только кончится дождь. И прихватит с собой Джеймса.
— Но ведь он знает, если сокровище и существует, то оно принадлежит тебе, Марк.
— Что ж, если очень захотеть, то можно вообразить его джентльменом и человеком чести, несмотря на то, что на самом деле он всего лишь наглый колонист. И меня до сих пор не перестает бесить его имя.
Оторвавшись от рисунков, Марк вдруг обнял ее и, наклонившись, поцеловал, придерживая руками лицо, чтобы она не могла увернуться. Она настороженно замерла, стараясь понять, что последует дальше. Он же, истолковав ее реакцию по-своему, решил, что она вернулась к своему обычному замкнутому состоянию. Откинув назад голову, он расхохотался.
— Спокойствие и выдержка. Все снова вернулось на свои места. Тебя не взволновал даже мой поцелуй. Куда подевался твой темперамент, Дукесса? О, я готов снова начать дразнить тебя, лишь бы еще, раз увидеть живой, а не холодной девственницей или разочарованной королевой. Ах, если бы у меня было в запасе чуть больше времени!.. — Вздохнув с сожалением, он отступил назад. — Нет, я не могу сейчас заняться тобой. Опять проклятая ироничная улыбка?! Но ты ведь прекрасно знаешь, Дукесса, будь у нас сейчас время, я бы вновь заставил тебя потерять голову от страсти. К сожалению, сейчас пора снова встретиться с нашими колониальными родственниками. Кажется, ты говорила, что Баджи приготовил ягненка?
— Да, в абрикосовом соусе. Какого ты высокого мнения о своих мужских способностях, Марк! Ты считаешь себя самым искушенным и соблазнительным на свете. Но не забывай.., я дочь своей матери, а ты всего лишь один из мужчин, и возможно, не самый искусный. Чтобы судить об этом, мне недостает опыта. Да, мое тело неплохо отвечает твоему, но мир полон красивых, изысканных мужчин, которые с радостью найдут меня прекрасной, восхитительной, очаровательной… Возможно, от кого-нибудь из них я смогу иметь ребенка. Кто знает?.. Интересно, Баджи уже успел нарезать баранину? Вряд ли.
Марк рассмеялся, делая вид, что позабавлен ее болтовней, потом взял ее руку и притянул к себе. Дукесса не сопротивлялась. Пусть думает, что она становится мягкой и послушной от его прикосновений.
Она знала, что самолюбие Марка очень задето. Но как он думает отыграться? Дукесса не надеялась, что он простит ей все, и была готова к самому худшему.
* * *— Я нахожу мистера Баджи совершенно очаровательным.
— Ах, но он же слуга, Урсула. Умоляю тебя, думай, что говоришь, и помни, кто ты есть.
— Я американка, мама.
— Ты графская внучка, не забывай об этом и держись соответственно.
— Я думаю, что Урсула права, мама, — решил вмешаться Тревор. — Мы все американцы, а я даже сражался против англичан, несмотря на то что они мои предки. Кроме того, я должен заметить, что Баджи обладает слишком многими талантами.
