Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина
— Если это так, — продолжал Эшарт, — то ситуация опасна.
— Чем? Все давно в прошлом. Атмосфера изменилась. Она не стала отрицать этого. Эшарт шагнул ближе:
— Чем? Тем, что дает тебе кровное право претендовать на трон.
— Как будто мне это нужно! — Леди Эшарт подцепила вилкой еще кусочек пирожного и положила в рот. — И разумеется, — заявила она, проглотив, — все это чепуха.
Поздноватое отрицание.
— Я так не думаю, — возразил Эшарт, терпеливо ведя игру. — Похоже, кое-кто решил, что простейший способ справиться с проблемой — это уничтожить всю семью, начиная с меня, желательно до того, как мною будет зачато новое поколение. Отсюда покушение на Джениву.
Вдова нахмурилась, как если бы игра больше не была такой, как она думала. Она отодвинула тарелку.
— Покушение? Насколько я поняла, она была одной из многих пострадавших от загрязненного сидра.
— Это был яд, и пострадала только она.
— Яд? — Потрясение вдовы показывало, что этот грех не на ее совести. Она с презрением выпалила: — Проклятый немец! Это его рук дело!
Это была измена. Эшарт вздрогнул, встал на колено перед ней:
— Бабушка, не надо. Это должно закончиться — прямо сейчас. У тебя есть доказательство брака. Отдай его мне, и мы его уничтожим.
— Никогда!
— Ты предпочитаешь видеть меня мертвым? Она покачала головой, дряблые щеки затряслись.
— Нет, конечно. Но пришло время предать это гласности. — Она наклонилась к Эшарту, нежно улыбаясь. — Мы не станем претендовать на корону, разумеется, мой дорогой мальчик, но потребуем свои права. Чтобы с нами обращались как с особами королевской крови.
— Бабуля...
— Как только обо всем станет известно, опасность исчезнет.
Эшарт вскочил на ноги:
— Исчезнет! Мы станем объектом постоянного внимания всех оппозиционеров и мятежников. И дома, и за границей. А ради чего? Чтобы быть декоративными, второразрядными членами королевской семьи?
Вдова тоже поднялась.
— Ради денег, мальчик! Денег и власти. Того, что поможет уничтожить Маллоренов раз и навсегда.
Эшарт в отчаянии прикрыл глаза. Краем глаза Дамарис увидела, как Фитц двинулся к двери в спальню. Вдова направилась туда же, как будто забыла об их существовании, потом на приличной скорости рванула к двери. Фитц схватил ее за руку, но старуха развернулась, зажав десертную вилку в руке. Она ткнула ею в него, и он заколебался. Как Дамарис и ожидала.
Она огляделась и схватила книгу в серебряном переплете. Книга оказалась довольно увесистой, но ей было не привыкать носить тяжести. Вооружившись таким образом, она обежала пару и встала на страже перед дверью. Вдова резко повернулась, злобно зыркнула на нее и ткнула вилкой. Та лязгнула о серебро, и старуха пронзительно взвизгнула.
Фитц ухватил старую женщину за запястья сзади, но он был таким высоким, а вдова такой маленькой, что вышло неуклюже. Дамарис видела, какие усилия он прилагает, чтобы не сделать женщине больно, но вдова отбивалась как безумная, пытаясь вырваться. Эшарт прирос к месту.
Дамарис шагнула вперед и легонько стукнула женщину книгой по голове. Но у вдовы в волосах была серебряная эгретка, и она отчетливо дзынькнула, что заставило вдову потрясенно затихнуть. Фитц проворно забрал вилку.
Подскочил Эшарт, опустился на колени и взял вдову за руки:
— Бабушка, ты должна прекратить это безумие.
— И ты еще меня называешь безумной? — Слезы струились по обвисшим щекам, но голос был резким, презрительным. — Я никогда не думала, что ты пойдешь против меня. Только не ты. Никто никогда по-настоящему не любил меня. Господь не осенил меня своим благословением. Но быть преданной своей последней плотью и кровью! — Я у тебя не последний, — устало проговорил Эшарт. — Давай снова сядем и поговорим.
Но она вырвала руки и дико огляделась.
— Этот человек! Этот нечестивец! Что он делает? Это он обшаривал мою комнату, я знаю, это он. Мои бумаги!
Она снова побежала к двери, но Фитц уже вышел с красной шелковой сумкой для документов в руках. Вдова испустила почти нечеловеческий вой и ринулась на Фитца, но он отошел и вытянул руку, не давая ей упасть, одновременно бросив сумку Эшарту.
Это был ловкий ход фехтовальщика, и, вопреки всему, сердце Дамарис болело за старую женщину, у которой не было шанса с ним справиться и в чьей жизни было слишком много горя.
Несколько мгновений вдова цеплялась за его руку, чтобы удержать равновесие, потом отшатнулась, при этом выбилась прядь седых волос.
— Эшарт? — проговорила она сдавленным голосом, где-то между мольбой и приказанием. — Не надо. Не уничтожай их.
Тут из спальни выскочила ее горничная. В тот же миг старая дама приняла царственный вид.
— Помоги мне! — приказала она и удалилась с высоко поднятой головой в свою спальню. Служанка закрыла за ней дверь.
Только теперь Дамарис заметила, что все еще держит книгу, и положила ее на стол, потерев царапину от вилки. Она села. Девушка подумала, что всем им нужно уйти, но была не в состоянии ходить.
Дверь снова открылась. Нельзя сказать, чтобы леди Эшарт полностью оправилась, но ее волосы были в порядке, лицо сухое, а выражение высокомерно твердое.
— Я переезжаю жить к Генриетте.
Впервые в жизни маркиз Эшарт разинул рот от удивления.
— Она же в католическом монастыре. Во Франции.
— Подходящее место, чтобы доживать свой век. Я уезжаю немедленно.
— Уже вечереет... Она перебила его:
— Хокни справится.
Хокни — старший верховой Эшарта. — Я возьму лучшую карету, разумеется, — продолжала она, — и воспользуюсь лондонским домом. Но постараюсь не стеснять вас там дольше, чем необходимо. После того как я покину эти берега, боюсь, мы больше не встретимся, Эшарт, но уверена, ты не будешь горевать по этому поводу. Ты и твоя низкородная жена.
Она повернулась и ушла, и кто-то, вероятно, служанка, затворил дверь.
Эшарт откинулся головой на спинку дивана.
— Всегда последнее слово. — Затем добавил: — Ох, бедная тетя Генриетта. Какой грех она совершила, чтобы заслужить такую судьбу?
Глава 15
Они вернулись в малую библиотеку и пересказали все леди Талии.
— Боже мой! Я сожалею, что пропустила это. София всегда была довольно странной. Остается лишь уповать на то, что она найдет покой в монастыре. И разве монахиням не полагается с благодарностью нести свой крест? Теперь, Эшарт, расскажи, что у тебя там.
Эшарт сел за стол, открыл сумку и, вытащив сложенные документы, прочел каждый.
— Запись о браке, — сказал он. — Венчание состоялось в доме некоего Артура Шевиота и было проведено личным капелланом принца. Незаконно сейчас, но не тогда. Три любовных письма, одно — посланное из Лондона, в котором принц сообщает, что нездоров, и о том, как бы ему хотелось, чтобы его дорогая жена позаботилась о нем. Дополнительное подтверждение. И набросок принца с подписью в углу, гласящей: «Мой возлюбленный принц и супруг Генри».
