Клаудиа Дэйн - Брачное ложе
Изабель с трудом сглотнула скопившуюся слюну и закрыла глаза, чтобы не видеть его. Все это время она жила в крохотном, придуманном ею самой мирке, который состоял из обрывков воспоминаний, ее грез, ее планов и памяти о крошечных мгновениях ее общения с Ричардом. Но больше она не хотела там жить. Это была просто детская игра. И Изабель больше не ребенок.
Стала ли она принадлежать ему?
Нет, потому что он по-прежнему принадлежит Бертраде.
Она замужем за человеком, который не хочет ее.
Она замужем за человеком, который везде и всегда повинуется только зову долга.
Чувство долга руководило его жизнью, когда он был еще молоденьким оруженосцем. Но о ней нельзя сказать то же самое. Она была слишком импульсивной, теперь она понимала это, и Ричард вполне имел право так пренебрежительно к ней относиться. Дни каждого человека на земле предопределены, каждый должен поступать так, как ведет его Бог. Она будет выполнять свои обязанности леди Дорни, не обращая внимания на боль, разрывающую сердце на части. Она не будет больше жить в своих мечтах.
Она должна стать другим человеком, и это поможет ей преодолеть боль.
– Изабель, нам надо поговорить. Мне нужно многое сказать тебе, – произнес Ричард.
Она заставила себя посмотреть на своего мужа. Да, он мужчина, о котором женщина может только мечтать, но отныне мечты не входят в круг ее обязанностей.
– Говори. Я готова тебя выслушать, – спокойно сказала она. В ее глазах, ее невероятно красивых, блестящих глазах он не мог прочесть ничего.
Он всегда, всегда видел по ее глазам, что она думает, чувствует, чем живет. Но не сейчас. Сейчас ее глаза были для него закрыты, и он не знал, что ему делать.
Он не знал эту Изабель.
Как может она быть настолько спокойной, настолько скрытной, когда он, обнаженный, находится в одной с ней комнате? Это кажется невозможным. Разве она не должна быть, как и он, взволнованна? Или смущена хотя бы самую малость?
Он взял ее, сделал своей здесь, на стоящей позади нее кровати. Разве не он накрывал ладонями ее груди, лаская нежную белую кожу всего несколько часов назад. Разве не он целовал ее в шею, чувствуя ее тепло, ощущая биение ее сердца на своих горячих губах. Разве не его руки разводили ее бедра, готовя Изабель принять в свое лоно его разгоряченную плоть.
Но она была не готова.
Вот в чем причина. Или только ее часть. Он надругался над ее телом, разрушив все ее девичьи грезы о любви, и сознался в грехе, который преследовал его, заставляя испытывать стыд, каждую минуту его жизни. Он взвалил на нее слишком много. Она не стала прилюдно оскорблять его, и это говорило о ее великодушии и милосердии. Он понимал, почему она закрыла от него свое сердце. Но не мог позволить этому продолжаться и дальше. Он хотел открыть дорогу к мыслям и сердцу Изабель. Он очень хотел этого. Краткий разговор с Роландом открыл ему глаза на то, чего Ричард не знал и не желал знать: он хотел, чтобы Изабель всегда была рядом. Он хотел, чтобы она прожила с ним всю свою жизнь. Он хотел ее внимания, ее расположения. Он хотел ее всю.
Он хотел ее.
Но не знал, как теперь получить ее.
Они с Изабель стали близкими друзьями с самой первой встречи. Во всем Молтоне одна она могла заставить его улыбнуться. Ей одной удавалось разделить его компанию. Ей одной он рассказывал свои самые сокровенные желания и опасения. Он не знал, как сумел заслужить ее дружбу тогда, и не знал, как снова завоевать ее сейчас. Раньше ему нужно было просто жить, чтобы Изабель всегда была рядом.
На этот раз этого оказалось недостаточно.
Он не знал, с чего начать. Ричард не был сладкоречивым льстецом и не знал, какие слова могут вернуть ее. Он умел драться. Он умел молиться. Но эти умения не помогут ему вернуть свою леди. Ричард и представить себе не мог, что эти навыки помогут ему завоевать жену.
Но он попытается.
– Я хочу поблагодарить тебя, – начал он. Всегда хорошо начинать разговор с благодарности. Ведь именно так зачастую и начинаются молитвы. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты была так приветлива и добра с нашими гостями. Ты отлично справилась, несмотря на то что к нам понаехало такое количество нежданных гостей. Я не знал, что ты такая способная.
Изабель, которую он знал с детства, вспыхнула бы от скрытого в этих словах оскорбления. А Изабель, стоящая сейчас перед ним, никак не отреагировала. Он с радостью принял бы от нее любой ответ, даже гневное возмущение. Но то, что сказала она, и особенно как она это сделала, привело его в тупик.
– Я не сделала ничего, что не входило бы в мои обязанности как леди Дорни. И я не жду за это похвалы, – сухо ответила она.
На этом запас его лестных слов иссяк. Он не знал, как вести себя с этой странной новой Изабель. С прибытием в Дорни лорда Хенли с его завуалированными обвинениями атмосфера в замке стала достаточно напряженной, и Ричарду не хотелось, чтобы Изабель внезапно стала считать себя незначительной и ничтожной. Куда подевалась его импульсивная и увлеченная девочка? Возможно, если они станут ближе в интимном смысле, она опять станет прежней?
– Раз уж Эдмунда рядом нет, не могла бы ты?.. – И он протянул ей кусок льняной ткани.
– Не могла бы я?.. – удивленно переспросила она, глядя на него округлившимися глазами.
– Потереть мне спину, – невинным тоном сказал он.
Изабель колебалась лишь несколько мгновений, и это делало ей честь. Она взяла кусочек мыла и стала усердно натирать им ткань. Ей ни к чему знать, что Эдмунд уже вымыл его полностью. Может быть, прикасаясь к нему своими руками, она ощутит хоть какие-то ответные чувства. Так оно и будет, утешал он себя, наклоняясь вперед в широкой бадье. За всю жизнь Изабель очень редко могла противостоять ему, а значит, вскоре она потерпит поражение.
Но этого не случилось.
Она терла его спину вдоль и поперек, в том числе и мускулистые ягодицы, как самая настоящая рабыня, выполняющая повседневную работу. Очень добросовестно, но в ее прикосновениях не было ни капли нежности, ни толики страсти, не было вообще никаких чувств.
И это поразило его до глубины души. И даже более того. Ее прикосновения, которые не были ни страстными, ни яростными, в которых не чувствовалось абсолютно ничего, заставили его плоть восстать, наполниться пульсирующим желанием. Он содрогался от страсти и делал это один.
Неужели она на самом деле так холодна? Неужели все ее чувства к нему умерли и утеряны безвозвратно?
Да, она не получила удовольствия от их близости, но редко какая девственница получала его. Что гораздо хуже, она, возможно, не простила ему то, что он согрешил с Бертрадой. Изабель потрясло его признание, как и должно было быть, а он, теперь Ричард это понял, решил, что ее преданность ему останется неизменной независимо от того, какой грех он совершил. Вот до какой степени он был уверен в ее чувствах к нему. Он ошибся в очередной раз, и теперь к списку его грехов можно с уверенностью приписать гордыню.
