Луиза Аллен - Замужем за незнакомцем
— Наш? — повторила она поддразнивающим тоном, хотя самой ей было приятно это слышать.
— Ну, мы сделаем вид, что он наш.
— Почта, сэр. — Хоуксли появился рядом с серебряным подносом. — Завтрак готов, мэм.
— Хотел тебя поблагодарить, ты вчера до конца выдержала этот прием. По крайней мере, теперь ты познакомилась с основной массой родственников, которые регулярно бывают в городе, — сказал Каллум, когда они сели за стол.
Ему показалось, что ее улыбка стала несколько напряженной. Может быть, она не выспалась, прошлой ночью он оставил ей мало времени для сна.
— А послезавтра прием устраиваем мы, — напомнила она.
— Отлично. У тебя есть новое платье?
Он схитрил, потому что прекрасно знал, что есть, — расспросил втайне от жены Чиверс. И даже знал, что оно из синего шелка, прямое, а сверху вторая юбка, короче, расшитая блестками. Сапфиры, которые он купил для нее, идеально подойдут к такому платью. Он припрятал подарок в своем кабинете. Поймет ли она его намек, увидев подвеску из большого сапфира в форме сердца по центру?
— У меня есть новое платье. И оно мне очень нравится, — призналась она. — Каллум, как жаль, что у меня нет влиятельных связей и родственников, меня в Лондоне никто не знает. Я не могу никак помочь тебе в карьере. Ты думал об этом?
— Бог мой, конечно нет! — Он со стуком поставил чашку и с удивлением взглянул на нее. — Что за чепуха пришла тебе в голову?
Она избегала его взгляда.
— Я кое-что услышала вчера вечером. Говорили — какая жалость, что ты не женился на дочери леди Пирсенбридж.
— На Дафне? Хорошенькая пустоголовая курица, которая никогда меня не интересовала. — Он протянул руку через стол и приподнял ее подбородок, заставив взглянуть на него. — Ты, любовь моя, единственная женщина, на которой я хотел жениться.
Она улыбнулась, а Каллум вдруг осознал, что произнес моя любовь, но она, кажется, приняла это за простую любезность, не придала ей значения. Когда прием пройдет удачно и она убедится, что идеально справляется с ролью хозяйки его дома, может быть, это придаст ей уверенности, и она поверит, когда он скажет, что любит ее. Впереди у него еще два дня, чтобы доказать свою любовь, и две ночи.
— Ну как, София? Что сначала? Наш корабль или ужасы Тауэра?
— О, я решительно за Тауэр. А потом нас порадует вид корабля, развеет мрачные впечатления.
Она так посмотрела и так сказала наш, что он сразу вспомнил, как она впервые дотронулась до его ледяной щеки, ласково утешала и говорила, что холод, сковавший его, пройдет и тепло вернется. И оно вернулось. Его судьба стояла тогда перед ним, она ждала его.
— Каллум, тебе плохо?
— Нет, — ответил он, глядя в темно-голубые глаза. — Мне никогда не было так хорошо.
Глава 20
— О, куда же девался Каллум? Она нервно теребила перчатки, рискуя порвать тонкую ткань. Через пятнадцать минут начнут прибывать гости!
— Он сказал, что кое-что забыл, и вернулся на Хаф-Мун-стрит, — отозвался Уилл, граф Флэмборо. Облокотившись на перила круглой лестничной площадки, примыкавшей к бальной зале, он смотрел вниз в холл. Они устроили прием в его фамильном городском доме на Кавендиш-сквер. — Он сейчас вернется. А если задержится, я встану рядом с тобой, и будем говорить гостям, что ему срочно пришлось поехать к дантисту.
Она невольно рассмеялась шутке своего деверя:
— О, Уилл! А что скажет на это Джулия?
— Моя невеста немедленно найдет себе кавалера и будет с ним флиртовать, не беспокойся за нее. А вот и он! Что я тебе говорил?
И София с облегчением увидела, что Каллум быстро вошел в холл, отдал какой-то продолговатый сверток лакею, снял накидку, шляпу, перчатки, поставил трость и остановился, глядя вверх на жену:
— А, вот ты где.
— Это я должна сказать тебе: «А ты где?» Уилл выдумывает всякие небылицы, чтобы оправдать твое отсутствие.
— Я хотел кое-что показать Уиллу, но в спешке забыл дома, потому что ты меня все время торопила. Потом, когда гости разойдутся, мы с ним займемся этим. — И он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы поскорее занять место с ней рядом.
Он был так красив, что у нее сразу пропало желание сердиться, она только ласково поправила выбившуюся из его аккуратной английской прически непослушную прядку волос и ласково погладила по щеке.
— Это ты во всем виновата: так вскружила мне голову, что я стал забывчив, любовь моя. Ну-ка, повернись.
Она послушно повернулась спиной: наверное, он заметил непорядок в ее прическе, она почти привыкла, что он называет ее «любовь моя». Но глупо было бы придавать этому большое значение — это любезность, не более того.
— Что ты делаешь?
Он расстегнул и снял с нее жемчужное ожерелье, осторожно вынул из ушей серьги.
— Каллум!
Вдруг что-то холодное коснулось шеи, она повернулась, чтобы посмотреться в зеркало, висевшее на стене, и увидела сверкающий синий камень в форме сердца, отбрасывающий снопы синего огня.
— Стой спокойно, мне трудно с ними справиться. — С заботливостью, которой она в нем и не подозревала, он вдел ей в уши новые серьги, потом вынул из кармана браслет и повернул ее к себе.
Пока он, наклонив голову, застегивал на ее руке браслет, она смотрела на густые темные волосы, на светлую полоску шеи, такую беззащитную сейчас, широкие плечи, и ей хотелось заплакать от счастья, целовать его и закричать на весь дом, как она любит его.
Вместо этого она лишь произнесла дрожащим голосом:
— Они прекрасны, Каллум, благодарю.
Он поднял голову, и она утонула в его глазах, глубоких, карих, с зеленоватым оттенком и очень серьезных.
— Они не так прекрасны, как твои глаза, — пробормотал он. — София, я…
— Ну, началось, — протянул Уилл, возникнув рядом с ними. — Подъехала первая карета. Неприлично рано. Наверное, боятся, что не хватит на всех пирожков с лобстером.
— Уилл! — Присоединившаяся к ним леди Джулия Грей покачала укоризненно головой. — Перестань… О, какая прелесть! София, какие великолепные сапфиры!
— Каллум только что подарил их мне, — гордо объяснила она, пока Уилл выстраивал их в линию, приговаривая:
— Ты стоишь здесь, София — здесь. Мы сюда. Джулия, вставай рядом. Уокер, скажите музыкантам, чтобы начинали играть. Все, миссис Чаттертон, ваш первый официальный прием начинается. Удачи! Кстати, ты выглядишь ослепительно!
— Спасибо, Уилл. — Привстав на цыпочки, она поцеловала его в щеку. — Спасибо тебе за все. Что был так добр ко мне все эти годы, что принял меня сразу и безоговорочно, что сейчас поддерживаешь нас, предоставив свой дом для нашего приема, и стоишь рядом с Каллумом.
