Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя
Всего за несколько месяцев мальчики сильно изменились. Бегство из России научило их многому — они повзрослели. Это в Петербурге они были изнеженными избалованными барчуками, которые наслаждались жизнью под защитой матери и Петрушки.
Адриан прошептал:
— Ты помнишь, Флорис? Все началось с бала…
Флорис не ответил. По щекам его катились крупные слезы. Никогда больше он не увидит Петрушку.
— Нечего хныкать, мерзкий мальчишка, — ухмыльнулся Арашев.
А Флорис стал тихонько молиться:
— Петрушка, ты должен помочь нам, ведь ты теперь на небе. Освободи нас от этого негодяя, и пусть он умрет в страшных пытках.
Эта не слишком христианская просьба утешила Флориса, и он шепнул Адриану:
— Не беспокойся, Петрушка нам поможет.
Еще два дня они шли под безжалостным солнцем. Арашеву показалось, что дети смирились со своей судьбой, поскольку больше не перешептывались. Чтобы двигаться быстрее, он развязал их. Вечерело. Насекомые будто остервенели перед наступлением темноты. Идти становилось все труднее, в высокой густой траве то и дело попадались топкие места — настоящие болотные ловушки. Флорис шагал впереди и внезапно исчез из поля зрения Адриана. Тот, решив, что младший брат, воспользовавшись заминкой Арашева, сбежал, хотел уже последовать его примеру, как вдруг услышал сдавленные крики. Адриан устремился вперед, Арашев следовал за ним по пятам. Они увидели, что Флорис провалился в яму, заполненную зловонной жижей, — трясина уже засосала его по пояс. Адриан почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом. Он с ужасом вспомнил рассказы Петрушки о шведской войне — о черных зыбучих песках, в которых пропадали всадники вместе с лошадьми! Некоторых Петрушке удалось спасти — для этого надо было подползти к несчастным на животе, подкладывая деревянные жерди. В этом случае песок или грязь держат человека не так цепко. Адриан лихорадочно огляделся: деревьев не видно, зато есть камыши. Он крикнул брату:
— Держись, я иду к тебе!
Арашев завопил:
— Ну нет! Я не собираюсь терять обоих. Пошли!
Адриан повернулся и взглянул на человека, который хотел увести его от погибающего брата. В глазах у него потемнело от бешенства; он нагнулся за камнем и, прежде чем Арашев успел заслониться, метнул его в голову негодяя. От ужаса силы мальчика удесятерились, и камень едва не проломил Арашеву череп. Ослепленный хлынувшей кровью, предатель заревел:
— Я убью тебя, демон, убью!
Но в этот момент, потеряв равновесие, сам свалился в яму с вонючей жижей; он стал исступленно вырываться, отчего его засасывало лишь глубже, а потом взмолился:
— На помощь! Спаси сначала меня! Я больше не буду тебя обижать, клянусь!
Не обращая внимания на эти вопли, Адриан срезал несколько камышей потолще, расстелил их на грязи и осторожно лег, упираясь одной ногой в твердую почву. Флорис уже провалился по грудь; он задыхался от зловония — только глаза его молили о помощи. Адриан почувствовал, что камыши могут выдержать его вес, и протянул руку Флорису. Тот вцепился в нее мертвой хваткой, и Адриан начал осторожно, чтобы не провалиться самому, вытягивать брата. Сантиметр за сантиметром он отползал назад, а рядом бился в трясине и завывал Арашев.
— Помоги мне! Брось мальчишку! Вытащи меня! Я дам тебе все, что захочешь.
Адриан ощутил, как начинает засасывать подложенные стебли. Ему пришлось отпустить руки Флориса и нарезать еще камышей, чтобы затем начать все сначала. Это был изнурительный труд. Топь сопротивлялась, как живое существо, не желая выпускать своего пленника. Наконец Адриану удалось подтянуть к себе брата, так что лишь ноги его оставались в липкой грязи. Флорис в свою очередь лег животом на стебли и пополз. Добравшись до твердой почвы, оба без сил рухнули на землю, не в силах пошевелиться, задыхаясь от напряжения. Когда они немного пришли в себя, Арашев все еще кричал:
— Спасите, не бросайте меня, если верите в Господа нашего! Освободите меня, я исправлюсь, клянусь!
Адриан повернулся к нему и крикнул:
— Место тебе в аду! Подыхай здесь!
Флорис не мог оторвать взгляда от человека, которому еще несколько минут назад мысленно угрожал самыми страшными пытками. Он вдруг вновь увидел, как Петрушка прямо с бала бросился спасать несчастных мужиков, тонувших в Неве. Арашев уже не вопил, а скулил, все глубже погружаясь в яму, куда затягивала его безжалостная трясина. Адриан обнял Флориса за плечи:
— Тебе лучше? Тогда пойдем, надо скорее выбираться из этих болот.
Флорис не двинулся с места, продолжая смотреть на Арашева. Адриан слегка встряхнул его:
— Пойдем же, Флорис.
Арашев закричал из последних сил:
— Не бросайте меня, барчуки! Простите, простите! Умоляю вас, спасите меня.
Флорис, все еще колеблясь, взглянул на Адриана, а затем сказал:
— Держитесь! Сейчас мы вам поможем.
Адриан вскричал гневно:
— Ты сошел с ума? Это изменник. Он выдал нас, похитил тебя. Бог знает, что он собирался с нами сделать! Пусть подыхает.
— О, Адриан, прошу тебя, помоги мне, — взмолился Флорис, срубая камыши. — Через несколько минут будет поздно. Надо помочь бедняге, мы не можем бросить его в трясине.
Адриан хмуро промолвил:
— Он сам нас сюда завел! Как ты мне надоел…
Однако, продолжая ворчать, он все же стал помогать Флорису. Мальчики, расстелив стебли, принялись вытаскивать Арашева, но тот был гораздо тяжелее Флориса, и они выбивались из сил, чтобы спасти предателя от ужасной смерти. Наконец, после немыслимых усилий, им удалось подтянуть его на стебли, и тогда он начал осторожно выползать сам. Несколько раз мальчики уходили за новой порцией камышей. Примерно через час Арашев оказался на твердой почве. Все трое бессильно повалились на землю около роковой ямы. Уже совсем стемнело, и Флорис с Адрианом не заметили, как злобно глядит на них Арашев. Дрожа от голода и холода — ибо с заходом солнца резко похолодало, — дети крепко заснули. На рассвете они проснулись, почувствовав, что у них затекли руки и ноги. Арашев вновь связал их.
— Поднимайтесь, — ухмыльнулся предатель, — пора в путь. Вот вам дохлая змея на завтрак, только жрите по-быстрому, черти.
Адриан посмотрел на Флориса.
— Видишь, я был прав. Пусть бы он подох в трясине.
На его плечи тут же обрушился град ударов плетью. Флорис же с отвращением протянул брату кусок дохлой змеи — сам он тоже немного поел, хотя пища эта могла вызвать только тошноту.
Затем прошептал:
— Прости, Адриан, это все из-за меня. Но теперь, когда мы его спасли, мы непременно найдем способ с ним расквитаться.
