Ли Бристол - Дважды благословенная
Впрочем, выбор был — простить и забыть. Не ради Кэмпа. Ради себя — и ради Тори.
Итан тряхнул головой, пытаясь отогнать это настроение. Прощения Кэмпу нет и быть не может!
Итан поднялся и взял свою шляпу, собираясь идти. Но еще он должен был спросить и спросил:
— Почему вы так уверены, что я к ним не присоединюсь?
Кэмп улыбнулся:
— Сынок, всю жизнь я только и делал, что подыскивал себе надежных людей. А ты — моя лучшая находка.
Итан повернулся, чтобы идти.
Он был уже почти в дверях, когда Кэмп вдруг окликнул его:
— Сынок, есть еще кое-что… — Голос его вдруг сорвался.
Итан обернулся. Кэмп сидел в своем кресле, согнувшись почти пополам. Кулак его был вжат в живот, лицо приняло какой-то странный оранжевый цвет, на губах выступила кровавая пена.
— Господи! — прошептал Итан.
Он тремя прыжками пересек комнату и подхватил Кэмпа. Опоздай он на секунду — и старик просто упал бы с кресла.
Кэмп сжал его руку — как ни странно, довольно сильно.
— Отнеси меня в постель, — едва слышно прохрипел он. — А затем скачи немедленно в город и позови Консуэло.
У Итана кружилась голова.
— Я позову Тори, — забормотал он, — Розиту…
— Нет! — Пальцы Кэмпа еще крепче впились в его руку. — Только Консуэло! Никто сейчас не должен ни видеть, ни слышать тебя — особенно Тори.
Тревога Итана была столь сильна, что он почти утратил способность что-либо соображать — тем более спорить. Проводив Кэмпа в постель и накрыв его одеялом, Итан ринулся вниз по ступенькам.
Глава 17
Убедившись, что Адам занят работой в зале, Консуэло незаметно проскользнула в комнату, где он жил вот уже неделю, и начала осторожно перебирать его вещи, почти уверенная, что ей не удастся обнаружить ничего подозрительного.
Адам успел проявить себя сообразительным, исполнительным и инициативным работником, он заслуживал явно большего, чем лишь еда и постой. Несмотря на то что работа, которую дала ему Консуэло — подметать полы и мыть посуду, — годилась скорее для тринадцатилетнего мальчишки, чем для взрослого, он, казалось, и не думал роптать. Адам был всегда под рукой, готовый выполнить любое задание, к тому же он делал много полезного и по собственной инициативе, без напоминания. И — как знать, может это-то и было самым главным — несмотря на свой возраст и пережитые разочарования, Консуэло не могла не признать, что ей приятна та преданность, с которой этот мальчик неизменно смотрит на нее.
Жизненный опыт позволил Консуэло устоять перед его чарами. Но сейчас, сидя на полу и роясь в одной из двух сумок Адама, она вдруг поймала себя на том, что жалеет об этом.
Как она и ожидала, в сумке не нашлось ничего особенного. Смена белья, иголка с ниткой, два шейных платка, всякая мелочь…
В другой сумке оказались пара носков, жестяной чайник, кружка, ложка, небольшая банка с кофе… Консуэло уже готова была снова завязать сумку, как вдруг пальцы се наткнулись на что-то жесткое. Осторожно вытащив этот предмет, Консуэло взглянула на него.
Это был значок техасского рейнджера.
Консуэло долго смотрела на него, не испытывая ни удивления, ни разочарования. Аккуратно положив в сумку все содержимое, она сунула значок к себе в карман.
Выйдя из комнаты, Консуэло окликнула Джонни. Тот подошел к ней.
— Сегодня я ужинаю у себя, — сообщила она, стараясь, чтобы ее голос, заглушённый разговорами и звуками рояля, не был слышен никому из посторонних. — Пусть Адам зайдет ко мне, когда освободится.
Джонни удивленно и с некоторой тревогой посмотрел на нее, но Консуэло даже не удостоила его лишним взглядом. Пройдя в свою комнату, она стала готовиться к встрече.
Адам понимал, что это глупо, однако не мог избавиться от ощущения, что предстоящая встреча нечто большее, чем какие-нибудь очередные указания начальницы подчиненному. Адама смущали собственные мысли — ничто в поведении Консуэло не намекало на то, что он был для нее чем-то большим, чем просто работником, а если бы он и ошибался… то ведь он здесь, в конце концов, не для этого.
Тем не менее, получив от Джонни приглашение зайти к сеньорите, Адам заглянул в свою комнату, чтобы переодеться в чистую рубашку и причесаться, когда же он подходил к ее двери, сердце его отчаянно билось.
Он открыл дверь, и у него перехватило дыхание. Консуэло была в красном платье, шуршавшем при ходьбе, в ушах — длинные серьги. Волосы были собраны на затылке в хвост, что подчеркивало белизну ее кожи, а что до шрама, то Консуэло не только не скрывала его, но даже выставляла напоказ, словно гордясь им. Запах ее духов кружил Адаму голову. Улыбка Консуэло была ласковой и приветливой.
— Спасибо, что пришел. Мне надоело каждый вечер ужинать в одиночестве.
Адам вошел, комкая в руках шляпу.
— Спасибо за приглашение, мэм.
Небольшой стол, стоявший посреди комнаты, был сервирован на двоих — бутылка вина и две порции жареной говядины. Консуэло направилась к столу, и Адам поспешил опередить ее, чтобы выдвинуть для нее стул.
— У тебя такие хорошие манеры! — снова улыбнулась она ему. — В наших краях это редкость…
Даже этот, казалось бы, ничего не значащий комплимент заставил Адама покраснеть до корней волос. Он долго искал, куда бы определить шляпу, наконец положил ее на бюро и сел. Адам разлил вино по бокалам, стараясь не пролить ни капли на белоснежную скатерть.
— Ты напоминаешь мне кое-кого. — Консуэло пристально смотрела на Адама. — Нового управляющего на здешнем ранчо. У него тоже хорошие манеры, я сразу это в нем заметила, — и он тоже не отсюда.
Нервы Адама напряглись, но он старался не подавать вида.
— Да, — с хорошо отрепетированной небрежностью отозвался он, — я слышал, что этот человек, не успев появиться здесь, неизвестно откуда взявшись, едва ли не сразу женился на дочери хозяина. Может сложиться впечатление, — усмехнулся он, — что это единственный способ получить работу на ранчо! — Адам лукаво взглянул на Консуэло. — У старика нет, случайно, еще одной дочери?
Консуэло слегка насторожилась:
— Тебе не нравится работа здесь? Адам перестал улыбаться.
— Я этого не говорил, мэм.
— Что ж, я рада. — Консуэло взяла вилку. — Извини, что не могу платить тебе больше.
— Не стоит, мэм. Мне довольно и этого.
— Разумеется, — задумчиво протянула она, — я не рассчитываю, что ты останешься здесь навсегда. Наверняка у тебя есть какие-то планы. Я просто хотела поблагодарить тебя за работу.
— Я пробуду здесь ровно столько, сколько вы пожелаете, мэм! — воскликнул Адам. В этот момент он действительно так думал: находясь рядом с Консуэло, он не мог думать ни о чем, кроме собственной готовности исполнить малейший каприз этой женщины ради одной ее улыбки. — Такой женщине, как вы, — добавил он, хотя это было уже совсем лишним, — не следует оставаться одной. Вам нужно мужское окружение.
