Ли Бристол - Дважды благословенная
— Я слушаю. — Кэмп налил себе еще вина. Руки его заметно тряслись.
Итан присел на краешек кровати и оглядел спальню. Обстановка в ней была спартанской. Чувствовалось, что здесь никогда не хозяйничали женские руки. Итан вдруг подумал о том, не предстоит ли ему самому лет через двадцать превратиться в такого же сломленного жизнью старика, пьющего в одиночку в комнате, которой никогда не касалась женская рука.
— Короче, — мотнул головой Итан, — Уэлф с дружками кое-что затеял. На следующей неделе тут будут проезжать люди с большой суммой денег, и парни решили немного поживиться.
Итан замолчал, ожидая реакции Кэмпа. Но тот лишь залпом осушил свой стакан и почему-то нажал себе кулаком в живот так резко, что внутри у него что-то хрустнуло. Итан решил было даже, что старик не слышал его, но тот, поставив трясущимися руками стакан на пол, вытер губы и усмехнулся:
— Что ж, я не удивлен — это вполне в их духе. — Он посмотрел на Итана. — Тебя они, я полагаю, просили не говорить мне об этом?
Итан пожал плечами:
— Они решили, что возглавить дело должен человек с неплохими мозгами, и выбрали меня.
Кэмп закашлялся, затем кашель резко прервался. Снова ткнув себя кулаком в живот, он отвернулся. Итан, нахмурясь, наблюдал за ним.
Наконец Кэмп посмотрел на него. На лице Мередита трудно было что-либо прочесть.
— И что же, по-твоему, мы должны делать? — спросил он.
— Я пришел спросить об этом у вас.
В глазах Кэмпа промелькнул огонек, от которого Итану стало не по себе.
— Я хотел бы знать, сынок, что будешь делать ты. Это называется проверкой характера.
Итан знал, что должен быть очень осторожен с ответом. Но все складывалось совсем не так, как он ожидал…
— Я буду делать то, что прикажете мне вы. Я здесь именно для этого.
— Но ты семейный человек, — резко возразил Кэмп. — Ты подумал об этом?
Итан молчал.
Огонек в глазах Кэмпа погас, словно от него требовалось слишком много энергии, чтобы его поддерживать.
— У семейного человека есть обязанности, — продолжал Кэмп. Голос его звучал так, словно он обращался не к Итану, а к самому себе. — Не мешало бы тебе помнить об этом.
— Деньги очень большие, — вздохнул Итан, стараясь, чтобы голос его звучал как можно безразличнее. — А вы, как утверждают работники, хороший организатор.
— Да, неплохой. — Голос Кэмпа звучал глухо, голова повисла, словно он был не в силах ее удержать. Итан решил, что старик сильно пьян. — Было время, — бормотал Кэмп, — когда мы с моими ребятами проворачивали по шесть-семь дел одновременно, и все всегда было сработано точно как в аптеке. Что это были за ребята! Старина Джо, Билл Пистолет… Четверых хватало на то, чтобы остановить поезд, троих — чтобы ограбить банк, шестерых — чтобы отобрать все у добытчиков золота в горах. И ни одного прокола! А почему? Потому что во главе стоял хороший организатор! Эти ребята неплохо управлялись с оружием, но без меня они все равно ничего бы не смогли сделать. Мозги, сынок, мозги — вот что главное! — Он посмотрел на Итана. — Ты знаешь, что во время войны я был офицером?
Итан молчал. Где-то в комнате тикали часы — тихо, ритмично, монотонно, — и так же ритмично и монотонно стучало сердце Итана.
Кэмп покачал головой:
— Впрочем, войну ты скорее всего не помнишь ты еще слишком молод. И не дай Бог тебе, сынок, узнать, что такое война! Я тогда был лейтенантом, и, доложу тебе, неплохим. Но войну мы все равно проиграли…
Кэмп снова надолго замолчал, погруженный в воспоминания. Итан чувствовал, что его нервы на пределе. Ему совершенно не хотелось выслушивать пьяную исповедь старика.
— А когда война кончилась, я вдруг почувствовал, что мне некуда идти. Да, у меня была жена, маленькая Тори… но не мог же я вернуться к ним без гроша в кармане! И я подался на Запад, стал заниматься тем, к чему привык, — стрелять, убивать, разрабатывать операции, отдавать приказы… Я понимаю, гордиться тут нечем, но другого выхода у меня не было. Должен же я был как-то кормить семью!
У Итана уже затекла спина от долгого неподвижного сидения, выслушивания этого совершенно не нужного ему монолога, вынужденного молчания. Что ему за дело до этой пьяной исповеди? Кэмп Мередит убил его жену и еще, должно быть, бесчисленное число людей и давно уже должен был понести заслуженное наказание. И что за дело Итану до того, что иначе Кэмп не смог бы прокормить свою семью, что вообще за дело ему до Кэмпа? Все, чего Итану сейчас хотелось, — это покончить наконец как можно быстрее со своим делом.
Кэмп посмотрел на него, как-то странно прищурившись, словно смеялся над самим собой:
— И знаешь, что самое смешное, сынок? Никто ни разу так и не смог ничего пронюхать. Ни Тори, ни ее мать, царство ей небесное, ни рейнджеры, ни даже сам губернатор. Так до сих пор никто ничего и не знает. Но ты-то знаешь, приятель! — Кэмп пристально посмотрел на него. —Иной раз я просто поражаюсь, как много ты знаешь…
Внутри у Итана все напряглось, дыхание словно остановилось. Тиканье часов, еще минуту назад казавшееся ему тихим, теперь отдавалось в его ушах словно удары молота.
Но Мередит всего лишь покачал головой, слегка скривив губы:
— Вот такая ситуация, сынок. Что-то я уж слишком много стал болтать — старею, должно быть… Последние пять лет жизни, сынок, я посвятил тому, чтобы обеспечить всем, чем только можно, мою Тори — кроме нее, в целом свете у меня не осталось никакой родни. Убивать я больше никого не буду — разве что если вдруг кто-то осмелится отнять что-нибудь у меня и у Тори. Ты понял, сынок?
Сейчас Итан понимал лишь одно: Кэмп не клюнул на его удочку — прошли уже те времена, когда старик играл с законом. Но внутренний голос говорил ему о гораздо большем, однако Итан старался не прислушиваться к нему.
— Понимаю. Вы не хотите марать руки.
— Более того. — Взгляд Кэмпа вдруг стал острым, голос окреп. — Я хочу, чтобы ты отвратил Уэлфа и его дружков от подобных авантюр — раз и навсегда. Когда ты женился на Тори, я предупреждал тебя, что народ здесь неспокойный. Я не хочу, чтобы у Тори после моей смерти были какие-то проблемы. — Кэмп пристально посмотрел на него. — Вот тебе мое задание, Итан.
«Задание» это казалось Кантреллу столь абсурдным, что он даже не стал тратить время на размышление о нем. Вместо этого он лихорадочно обдумывал собственный план. Все обстояло не так просто, как представлялось вначале, но Итан все же надеялся, что ограбление, задуманное Уэлфом, состоится и Кэмп окажется к нему так или иначе причастен. Это было аморально, может быть, даже незаконно, но выбора у Итана не было. Ради этого он пришел сюда, ради этого он здесь…
Впрочем, выбор был — простить и забыть. Не ради Кэмпа. Ради себя — и ради Тори.
