Александр Бушков - Железные паруса

Александр Бушков

Железные паруса

(Сварог – 4)

Небо над его страной плыло

на железных парусах.

Глава первая

Король на прогулке

Еще гремела где-то на закатной окраине города заполошная мушкетная пальба, чересчур беспорядочная для регулярного боя по всем хладнокровным правилам. Еще болталась на шпиле ратуши простреленная шальной пулеметной очередью горротская «клякса», до которой пока что не дошли руки. Еще отстреливались засевшие в построенном на века купеческом складе какие-то то ли дураки, то ли оптимисты, и против них с азартными матерками спешенные Синие Драгуны уже выкатывали полковую пушку, гремя ее окованными колесами по брусчатке. Еще бессмысленно носились, сами не зная куда, кучки верховых из разбитого на границе и отступившего сюда в совершеннейшем беспорядке полка каких-то егерей, то ли Красных, то ли Малиновых, леший их там поймет, некогда вдумчиво разбираться в геральдических оттенках и колерах…

Все это были судороги, агония, последние трепыхания курицы с отрубленной головой. Лихая кавалерия скандально известного короля Сварога на третий день вторжения в Горрот наконец-то одержала первую серьезную победу – после успешных пограничных сражений, проскочив, не останавливаясь, полдюжины захолустных городков, не имевших даже гербов, заняла приличных размеров коронный город, к тому же центр провинции. По всем меркам это был нешуточный успех, повозиться пришлось на совесть – особенных укреплений тут не имелось, но здешний гарнизон оказался вовсе не декоративным, что по количеству, что по качеству, и ломали его сопротивление с полудня до самого вечера.

После чего, как и полагается по законам войны, состоялся въезд короля в покоренный город. Въезд, впрочем, был лишен особой торжественности и пышности. Сварог ехал на своем черном Драконе (том самом, гланском) посреди широкой улицы, застроенной одноэтажными неказистыми домишками градских обывателей невеликого достатка, с огородами, клумбами в палисадничках и сохнувшим на веревках бельем. Здоровенный малый в чине штандарт-капрала, пыжась от гордости, вез за ним малое походное знамя без королевской короны на навершии – поскольку это была не «объявленная война», а «боевой набег». Штандарт-капрал впервые в жизни выполнял столь ответственную миссию, он вообще впервые оказался на войне, и потому, как это всегда с новичками бывает, едва не лопался от захлестывающих его эмоций. Примерно так же выглядел и Элкон – в изукрашенной золотыми насечками кирасе, в сверкающем новехоньком рокантоне, с устрашающим набором пистолетов за поясом и мечом на роскошной перевязи. Косясь временами на эту колоритную парочку, Сварог откровенно ухмылялся. Мара, наоборот, выглядела унылой – ей чертовски хотелось затесаться в любую из многочисленных затухающих схваток, но Сварог не отпускал, рассудив, что в этой мелочевке и без нее обойдутся, а из девчонки пора воспитывать серьезного государственного деятеля или толкового офицера.

Вдоль низких заборов, бдительно зыркая во все стороны, держа руки на эфесах палашей, скакали удальцы из Медвежьей Сотни и ронерские ликторы еще Конгеровской школы, старательно прерывая не только его королевское величество, но и Леверлина с Анрахом. Двое последних, правда, вовсе не выглядели перепуганными штафирками – первый видывал виды и похлеще, а второй в молодости служил в гвардейской кавалерии и прошел не одну кампанию. Зато замыкавшие кавалькаду полдюжины чиновных холуев из Министерства двора, в чьи обязанности входило благоустраивать королевский быт, где бы государь ни пребывал, ежились и вжимали головы в плечи при каждом отдаленном выстреле – народец был совершенно не военный, ошалевший от страха и суровости обстановки. Сварог им нисколечко не сочувствовал – не все же время просиживать штаны в уютном и безопасном королевском дворце, хапая чины и регалии, пусть впервые в жизни попробуют настоящей жизни, байбаки тыловые.

Заметив непонятную суету справа, на обширном дворе с какими-то амбарами и штабелями бочек, он легонько потянул двумя пальцами широкий повод, толкнул конский бок левым коленом, и умница Дракон, отлично выезженный, свернул в ту сторону, остановился. Сварог присмотрелся, встав на стременах. Разочарованно покривил губы, с маху вникнув в ситуацию, довольно обычную на войне.

Двое Вольных Топоров держали за руки девушку в синем горротском мундире, с пустыми ножнами на поясе, а третий неспешно и сосредоточенно обрывал с ее кафтана медали, лейтенантские золотые жгуты, какие-то начищенные подвески, прочие мундирные причиндалы. Еще полдюжины полукругом стояли вокруг, нетерпеливо теребя пряжки поясов и подавая насквозь деловые советы. Одним словом, Сварог воочию наблюдал впервые в жизни одну из здешних неприглядных реалий, проистекавших из убеждения, что война – сугубо мужское дело, и всякая нахалка, рискнувшая натянуть военный мундир, должна быть готова к тому, что ее при случае используют по прямому назначению, утверждая пресловутое мужское превосходство.

Затрахают девчонку, подумал он с вялым, мимолетным сочувствием. Дело так не оставят, в обоз уволокут, знаю я Топоров. Ну, в конце концов, всех не пережалеешь, негоже с маху ломать вековые традиции, не нами заведено, не на нас и кончится. Король к таким вещам должен относиться философски.

Он хотел было дать Дракону шенкеля, но встретился с ней взглядом. Лицо белое, как стена, обрамленное рассыпавшимися черными волосами, а в глазах такое отчаяние, что неуютно становится. Чем-то она напомнила Сварогу Делию, хотя была совершенно на нее не похожа.

Морщась от стыда за собственную, неуместную для серьезного короля слабость, он все же остался на месте. Обернулся, кивком подозвал мгновенно подскакавшую Мару, дернул подбородком в сторону двора и кратко, веско распорядился:

– Безобразие пресечь. О девушке позаботиться.

Мара всмотрелась, кивнула, развернула своего гланского каурого и послала его вперед, через изгородь – в великолепном прыжке с места. Погнала коня прямо на зрителей, и те торопливо брызнули в стороны (на Мару кое-какие вековые традиции не распространялись, о ней многие тут были наслышаны и относились с боязливым уважением). Сварог, не сомневаясь, что все будет в порядке, поехал дальше как ни в чем не бывало. Он уже вполне привык к тому, что все его приказания исполняются в точности и моментально – давненько над этим трудился, без жалости отсеивая нерасторопных и непонятливых. Трон – дело деликатное, дашь слабину – не заметишь, как тебе на шею сядут и ножки свесят…

Отъехав в окружении приближенных, он самую чуточку пожалел о глупой филантропии. Гуманист слюнявый, раздраженно попрекнул он себя. Когда земляки этой паршивки каким-то неведомым образом обрушили на королевский замок в Клойне воду с ночных небес, погибло человек сто, в том числе и такие вот девчонки, разве что не благородных кровей, причем не военные вовсе – служанки, поварихи, швейки. Стоп, но ведь эта – ни при чем? А кто знает? Ладно, не возвращаться же, повезло дуре, так повезло…