Мэри Бэлоу - Просто незабываемая
– Вы должны жениться на мисс Хант, – сказала Фрэнсис.
– Этого все ожидают, – признался он, с досадой махнув рукой. – Мы довольно много времени проводили вместе, пока росли. Ее семья часто навещала моих родных, а мы часто ездили к ним. И конечно, наши семьи ужасно смущали нас – во всяком случае, меня, – открыто говоря о своих надеждах на то, что в один прекрасный день мы поженимся, и добродушно подшучивая над нами, если мы просто обменивались взглядом. И моя мама твердо придерживается убеждения, что Порция ждет меня, отказывая остальным женихам. Но я никогда не говорил ей ни единого слова о своем намерении жениться на ней, как и она мне. Я ничего ей не обещал, и у меня нет перед ней никаких обязательств.
– Возможно, она с вами не согласится.
– У нее нет для этого никаких оснований. Я сделал свой выбор – это вы. Выходите за меня замуж, Фрэнсис.
Фрэнсис закрыла глаза. Это были слова, о которых она мечтала три долгих месяца. В своем воображении Фрэнсис даже разыгрывала сцены, подобные этой. Но она знала, что если бы когда-нибудь услышала такие слова на самом деле, она испугалась бы до смерти и ее сердце оказалось бы окончательно разбито.
Открыв глаза, она почувствовала, что у нее кружится голова, и кое-как добралась до своего места. Лусиус взял сначала одну, а потом и другую ее руку в свои – теплые и достаточно большие, чтобы накрыть обе ее ладони, а потом наклонил голову и поднес ее пальцы к губам.
– Я не могу вернуться в Лондон.
– Тогда мы будем жить в Клив-Эбби. Мы создадим там большую дружную семью и будем жить счастливо. Фрэнсис, вы сможете петь для всех наших соседей.
– Вы же понимаете, что не сможете постоянно жить в провинции. Вам придется принимать участие в заседаниях палаты лордов, ведь место в ней перейдет к вам по наследству от графа. Я не могу вернуться в Лондон и в высшее общество.
– Не можете? Или не хотите?
– И то и другое. Ничто в той жизни, которую вы мне предлагаете, не привлекает меня.
– Даже моя персона? – спросил Лусиус, опуская ее руки. Фрэнсис покачала головой.
– Я вам не верю, – сказал Лусиус.
– Это ваше дело. – Вспыхнув от гнева, она взглянула вверх, на него: – Вы ведь не можете принять «нет» в качестве ответа, правильно, лорд Синклер? Вы не в состоянии поверить, что какая-то женщина может предпочесть одиночество здесь жизни в высшем свете с вами.
Его брови поднялись вверх, но вид у виконта был такой, словно Фрэнсис дала ему пощечину.
– Нет! – Он помрачнел. – Это весьма скверно, Фрэнсис. Неужели так отвратительно жить в Лондоне или быть виконтессой Синклер, что вы отказываете мне, стараясь избежать того и другого? Не могу поверить, что вы питаете отвращение ко мне лично. Я вижу, чувствую и знаю вас. Та женщина, которой вы становитесь, когда теряете бдительность, относится ко мне с теплотой и страстью, равными моим собственным. В чем же дело?
– Я недостойна того, чтобы стать виконтессой Синклер и быть принятой вашим дедушкой, вашей мамой и светским обществом. И я больше не хочу это обсуждать. – Не имело смысла вести дальше этот разговор и посвящать его в грустную историю своей жизни.
Фрэнсис знала, что Лусиус Маршалл – импульсивный человек, и не была уверена, что он серьезно обдумал все последствия своего предложения. Он привык получать то, что ему хотелось, и неизвестно, по какой причине ему захотелось получить ее. Он бы не стал слушать ее, даже если бы она во всем ему призналась, а отмахнулся бы от ее слов и постарался бы любым способом убедить ее выйти за него замуж.
Но в ее и в его интересах – и в интересах его дедушки, который нравился Фрэнсис и которого она уважала, – ни в коем случае не допустить, чтобы это произошло.
В этот день Фрэнсис должен руководить здравый смысл, как он руководил ею последние три года ее жизни – с незначительными исключениями.
Итак, она упустила свой шанс на счастье. Судьба выбрала ее и после Рождества, и на этой неделе – в этом Лусиус был совершенно прав, – а Фрэнсис отказалась от своей судьбы, противопоставив ей собственную свободу выбора. А для чего же еще тогда нужна свобода выбора?
Она не станет разрушать свою с трудом завоеванную новую жизнь – и жизнь Лусиуса в придачу.
– Я не люблю общество, – объявила Фрэнсис, как будто такого объяснения было достаточно, чтобы отказаться от предложения, которое давало ей огромные преимущества и – Лусиус понимал – привлекало ее как певицу. – Оно искусственно и порочно, это совсем не та среда, в которой мне хотелось бы прожить оставшуюся жизнь. Я сознательно оставила его три года назад, чтобы уехать сюда.
– Если бы я был там в то время, – возбужденно заговорил Лусиус, впившись в нее взглядом, – если бы вы знали меня тогда и если бы я тогда попросил вас о том, о чем прошу сейчас, вы сделали бы тот же самый выбор, Фрэнсис?
– Гипотетические вопросы похожи на будущее, о котором вы говорили раньше. Они плод воображения и далеки от реальности. Я не встретила вас тогда.
– Значит, ваш окончательный ответ – «нет». – И это не было вопросом.
– Да, он такой же.
– Боже правый, Фрэнсис! – Лусиус отпустил ее руки. – Один из нас, должно быть, сошел с ума, и, боюсь, это я. Можете вы, глядя мне в глаза, поклясться, что не питаете ко мне никаких чувств?
– Нет ничего проще этого. Но я не стану клясться на каждом шагу, это ни к чему. Я сказала «нет», и это все, что требуется сказать.
– Что ж, вы абсолютно правы. – На этот раз встал он. – Прошу прощения, сударыня, что расстроил вас. – Его голос был напряженным и полным неприязни.
Внезапно Фрэнсис осознала, что их снова окружает тишина, если не считать звуков воды, капающей с крыши на промокшую землю; дождь прекратился так же неожиданно, как и начался.
– Но, Фрэнсис, – добавил он, – во мне еще существует часть, которая могла бы с удовольствием задушить вас.
Зажмурившись, Фрэнсис прижала руку к губам, словно старалась не дать вырваться словам, о которых потом пожалеет. Ее охватило почти непреодолимое желание кинуться к нему в объятия, послав к черту весь здравый смысл.
Мысли вихрем проносились у нее в голове.
Быть может, следует уподобиться Лусиусу и просто действовать, не задумываясь о последствиях?
Но она этого не сделает. Ей нельзя этого делать.
Встав на ноги, Фрэнсис прошла мимо Лусиуса и взглянула вверх. Небо по-прежнему затягивали тучи, и еще моросил мелкий дождь.
– Час подходит к концу, лорд Синклер. Мне пора возвращаться в школу. Вам незачем меня провожать.
– Будьте вы прокляты, Фрэнсис, – тихо выругался он. Это были последние слова, которые Лусиус сказал ей, – последние слова, которые она от него слышала. Так думала Фрэнсис, торопливо спускаясь по дорожке с холма и не обращая внимания на то, что было мокро, грязно и местами даже скользко.
