В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
– Но она же рассказала, как меня найти!
– Я ее едва ли не умолял помочь, – Михаил немного сгустил краски, чтобы отвести гнев Славы от Гали.
– В любом случае, Миша, ты зря пришел. У меня другая жизнь, возврата нет. Ничего уже не исправить, я не вернусь!
– Что? Я и не собирался тебя об этом просить! – брови Миши непроизвольно поползли наверх от удивления. – Я не дурак и сам догадался, что у вас с Аней все серьезно. Еще два года назад, когда ты предпочел девушку, с которой был знаком шесть недель, а не меня, хотя мы были вместе шесть лет.
– Если ты хотел высказать мне все обиды, то тогда ни к чему было ждать столько времени, – Ярослав закатил глаза и стал говорить, экспрессивно жестикулируя руками.
Для Михаила видеть это было непривычно, раньше Слава всегда скрещивал руки и вообще старался занимать как можно меньше места в пространстве. Он и правда изменился. Ну, это и не удивительно. Ярослав вернулся из армии другим человеком, а теперь прошло еще два года. Осталось ли в нем хоть что-то от того Рыжего Солнца, каким он был для Михаила в техникуме?
Гайдук уверенным и точным движением поймал руку Ярослава, чтобы тот успокоился, но вместо этого мужчина выдернул руку из хватки так резко, словно обжегся. Михаил растерянно посмотрел на свою ладонь.
– Во-первых, неужели тебе так противны мои прикосновения? Я не прокаженный, не заразный и в целом не больной. Я все тот же, с кем ты… был, – он не стал озвучивать именно то, о чем подумал, видя по глазам Славы, что тот и так все понял. – Во-вторых, я не хочу ни высказывать обиды, ни портить твою семейную жизнь. Я просто соскучился по своему другу. По своему лучшему другу. Если ты забыл, до того, как стать парой, мы ведь сначала дружили. Разве это было плохо?
В комнате повисла тишина, только щелкающий звук секундной стрелки на часах вызывал раздражение. Слава поднялся со стула и остановил их. Когда он сел обратно, Михаил успел перевести дух и продолжил говорить:
– Я не собираюсь соблазнять тебя или как-то подставлять перед женой. Я же вижу, что семейная жизнь тебе пошла на пользу, – Михаил пристально рассмотрел Ярослава: тот набрал пять или семь килограмм, был чисто выбрит, красиво одет. А еще на остановке у завода Миша успел увидеть, как тот беззаботно и открыто улыбается. Уверенный. Веселый. Общительный. – Я просто хочу снова с тобой общаться. Я хочу с тобой дружить. Потому что жизнь, где у меня нет возможности видеться с тобой, для меня не жизнь.
Наконец, высказав все то, что скопилось тяжким грузом у него на сердце, Михаил пересел на стуле и тяжело навалился на спинку, словно из него вытащили стержень. Так много чувств и эмоций, а они уместились в три простых предложения. Даже как-то обидно.
– Тебе не кажется, что ты придаешь моей персоне слишком большое значение? – Ярослав смотрел с сомнением на гостя, ведь сам бы он ни за что не отвернулся от того, чем хочет обладать.
– Не кажется. Ты для меня много значишь и всегда значил. И, если я могу… То есть, если ты позволишь мне остаться в твоей жизни хотя бы в качестве друга, то я… Ну… Мне, в общем-то, нечего предложить взамен, кроме самой дружбы, – внезапно Михаил рассмеялся, понимая, что просит слишком многого от человека, который являлся его смыслом жизни, и который в ответ прекрасно может обойтись без самого Миши.
Ярослав сложил руки на столе и хмуро посмотрел на Михаила.
– Ты можешь поклясться, что наши отношения будут исключительно дружескими? Что ты не будешь напоминать мне о тех шести годах? Что не расскажешь Анне о нас? Ты поклянешься?
– Нет, – честно ответил Михаил. – Я не могу обещать тебе такого, потому что я до сих пор люблю тебя и, похоже, это никогда не изменится. Но я сделаю все возможное, чтобы моя любовь никак не помешала твоей спокойной правильной жизни. Но Анне я не скажу, честно. Это было бы безрассудно, глупо и опасно для нас обоих.
Ярослав потер глаза кончиками пальцев, пытаясь осмыслить разговор. На самом деле не проходило ни дня, когда бы он не вспоминал Михаила, задаваясь бесплодными вопросами «а что, если бы?». Но сейчас, – когда они разрушили и свои отношения, и свою дружбу, когда Слава уже женат, когда у каждого своя жизнь, своя работа, свои приоритеты, – видеть Михаила рядом с собой было странно. И Ярослав был не уверен, что справиться с тем, чтобы воскресить из пепла их дружбу.
– Для меня это не просто. И мне нужно будет подумать. Привыкнуть к мысли, что мы снова друзья, ладно? – парень скосил взгляд на Михаила, и тот спешно кивнул. – Если честно, я тоже скучал.
Михаилу пришлось скрыть радостную улыбку на последние слова Ярослава. Вместо этого, он сменил тему и стал расспрашивать Славу о семейной жизни, об Ане, о работе, вообще обо всем, тщательно изображая хорошего друга. Потом и сам рассказал о том, как поступил в ВУЗ, что уже закончил второй курс, что ему повезло устроиться работать в инженерный отдел городских электросетей…
И из-за остановленных часов, они точно не знали, сколько времени проговорили, делясь новостями и обсуждая события в мире. Как в старые добрые времена. До ссоры, даже до отношений.
А перед тем, как выйти из комнаты в общий коридор, Гайдук остановился, невольно вспоминая сцену их прощания в его доме, в тот злополучный вечер ссоры. Он медленно обернулся и посмотрел на Славу. Такой далекий, но такой близкий. Выглядит почти так же, как и два года назад, но при этом неуловимо изменился. Миша тихо выдохнул, собираясь с силами, будто собирался нырнуть на глубину.
– Можно? – он протянул руки, желая заключить Ярослава в объятия. Исключительно дружеские. Но тот покачал головой и только вернул рукопожатие, чуть отстранившись.
– Не сегодня, Миша. Я не готов. Но в другой раз, возможно. Я постараюсь быть другом лучше, чем был твоим возлюбленным.
– Тогда до встречи, Слава, – грустно улыбнулся парень, покидая уютное семейное гнездышко Ярослава и Анны.
Примирение прошло не идеально, но гораздо лучше, чем представлял себе Михаил. В конце концов, Ярослав не выставил его за дверь, не сдал милиции, не сделал вид, что их ничего не связывало.
И теперь со своей стороны Михаил в первую очередь сам себе
