Мари Клармон - Любви навстречу
Мэри сделала шаг к полукругу янтарного света.
– Поговорим о Брайтоне и поездках к морю?
Темная фигура в углу едва слышно произнесла:
– Мэри, да?..
– Конечно же, я. – Сердце Мэри наполнилось радостью.
В следующее мгновение Ева выпорхнула из угла комнаты, и ее черная вуаль взметнулась вверх как крылья огромной бабочки, летящей на свет. Она изящным движением откинула вуаль, открывая сияющее лицо фарфоровой белизны, обрамленное темными локонами. Красивая и нежная, словно Мадонна, она порывисто схватила Мэри за руку и сжала ее изо всех сил.
– Мы искали тебя… Боже мой, Виндхэм сказал, что тебя не было в приюте…
– Кто такой Виндхэм?
– Друг моего мужа.
Мэри моргнула.
– Ты замужем?
– Да! – На лице Евы появилось восторженное выражение. – Ты помнишь Йена?
Йен… Высокий брюнет, явившийся спасителем в ночи. Мэри закрыла глаза, припоминая тот вечер. Она бросилась вниз под колеса экипажа, а потом, упав на землю, услышала крик Евы и увидела страх на лице Йена. Тогда Мэри сочла его единственным благородным мужчиной на всем свете – единственным, кто попытался спасти ее.
– Он оправдал твои надежды?
Ева улыбнулась одними только глазами, но затем широкая улыбка расцвела на ее губах.
– О да…
Мэри сглотнула, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту. Ах, если бы ей повезло так же, как ее подруге…
– Ева, я очень рада за тебя.
Ева погладила ладонью немного выдававшийся живот и шепнула:
– Я жду ребенка.
Мэри вскрикнула от радости.
– О, как все удачно сложилось! Даже не верится…
– Есть еще кое-что… – Ева снова улыбнулась. – Мой сын, Адам, – он, оказывается, жив.
– Дорогая, неужели?
– Да, жив. Добрые и великодушные слуги… Они не бросили его. – Улыбка Евы померкла. – Но, Мэри, я очень беспокоилась за тебя. Мы думали, ты погибла. Виндхэм приложил все силы, пытаясь найти тебя, но ты не оставила следов… – На глаза женщины навернулись слезы радости. – Ах, какое счастье! Знаешь, я отказывалась верить в твою смерть…
Мэри ласково улыбнулась подруге.
– Как видишь, я жива и здорова и вовсе не умерла. Хотя есть люди, считающие иначе.
– Твой отец?
Мэри тяжело вздохнула.
– Ты знаешь?
– Нам удалось выяснить кое-что. Впрочем, совсем немного. Мы с Йеном знали, что ты – единственная дочь очень влиятельного человека. И нам удалось сравнить даты рождения и смерти с архивами. Мы также узнали о том, что твое тело якобы покоится в фамильном склепе…
– Ева, ты умница. И ты настоящая подруга.
– Разве ты во мне сомневалась?
– Ни на секунду!
Ева внезапно нахмурилась.
– Я была там, на кладбище. Отнесла цветы твоей матери.
Сердце Мэри сжалось от боли, а к горлу подступили слезы.
– Спасибо тебе, дорогая. Спасибо за все.
– Теперь расскажи о своих планах. Ты уезжаешь, не так ли? Далеко?..
Мэри со вздохом отвернулась к камину.
– Ох, не знаю…
– Ты должна. – Ева решительно шагнула к подруге. – Ведь если отец найдет тебя…
Уставившись на пламя камина, Мэри пробормотала:
– Именно к нему я и собираюсь ехать сегодня.
– Что?..
– Видишь ли, Ева, он пригласил Эдварда на бал и…
– Герцога Фарли?
– Да. И я поеду с ним туда, чтобы встретиться с отцом лицом к лицу.
Ева долго молчала, затем спросила:
– А Эдвард… он одобряет твой план?
Мэри поежилась, не решаясь признать, что Эдвард был против.
– Мне необходимо это сделать, – прошептала она.
Ева положила руку на плечо подруги.
– Я хочу видеть тебя счастливой, дорогая.
Мэри отвернулась от камина и взглянула Еве прямо в глаза.
– Это и сделает меня счастливой.
– Но если с тобой что-нибудь случится… Мэри, я этого не перенесу. Ведь твой отец, он…
– Сумасшедший?
Ева тяжело вздохнула.
– Да, самый настоящий сумасшедший. Совсем не такой, как мы с тобой были когда-то.
Мэри промолчала, и подруга спросила:
– Ты доверяешь герцогу Фарли?
– Да, конечно.
– Ты любишь его?
Искушение соврать было велико, но Мэри всегда была честна с Евой и не собиралась притворяться и теперь. Да-да, особенно теперь, когда у них обеих появился шанс на нормальную жизнь за стенами приюта.
– Люблю.
– А он тебя?
Мэри вздохнула.
– Нет.
Ева с сомнением взглянула на подругу.
– Ты уверена?
– Да, уверена. – Мэри почудилось, что ее сердце разбилось на миллион осколков, но ей пора было уже привыкнуть к правде и принять ее.
– Видишь ли, Мэри, когда он отыскал меня… В общем, я сразу поняла, что он очень заботится о тебе. Только поэтому я и приехала. Я поверила ему, потому что искренность его слов не могла быть поддельной.
– Но я…
– Он стоит сейчас за дверью, готовый прийти на помощь в любую секунду.
– Да, но…
– Никакие возражения не смогут изменить ваших чувств, – снова перебила Ева. – Да, конечно, препятствия могут возникать у вас на пути, но он любит тебя.
Мэри тихонько вздохнула. Ей очень хотелось верить подруге, но она не могла жить ложной надеждой. Ошибка стоила бы слишком дорого…
– Ева, мне нужно было повидаться с тобой, потому что… Ох, не знаю, чем все это кончится.
– А если тебе все-таки придется уехать, ты не сможешь отправить мне весточку?
Мэри кивнула:
– Да, разумеется.
Подруга заключила ее в объятия и проговорила:
– Спасибо, что дала знать о себе. Дня не проходило, чтобы я не думала о тебе с тех пор, как покинула приют. Мне важно знать, что ты в безопасности, иначе у меня сердце будет не на месте.
Мэри опустила голову на плечо подруги; она знала, что та понимала ее как никто другой. Ни Ивонн, ни Пауэрз, ни даже Эдвард, который был ей дороже всех на свете, – никто из них по-настоящему не понимал, что ей пришлось пережить. И только Ева знала о ней все, ибо она тоже была там и прошла через те же пытки, но, к счастью, выжила.
– Твой отец – очень опасный человек, – продолжала подруга. – Но ты должна быть храброй.
– Да, знаю, – прошептала Мэри. – Но что, если… Что если я проиграю?
– Ты не можешь проиграть, моя дорогая, потому что ты уже свободна.
Глава 27
Клэр сделала глоток опиумной настойки и вздрогнула. Жидкость была горькой на вкус и оставляла… как бы ощущение растерянности. Настойку эту прописал ей доктор по просьбе мужа.
Сначала Клэр пыталась разбавлять раствор, боясь пристраститься к лекарству. Она добавляла к настойке воду, но герцог почти сразу же об этом догадался – возможно, заметил разницу в цвете раствора. После этого слуга по его приказу стал тщательно следить за дозировкой, и Клэр не решалась ослушаться. Да и риск был слишком велик, так как муж часто угрожал отправить ее на медицинское освидетельствование – говорил, что «двуличные женщины весьма подвержены безумию».
